Добавлено: Пт Мар 10, 2017 7:39 pm Заголовок сообщения:
Гр. Софья Ивановна Борх, ур. гр. Лаваль (1809-1871).
Сестра Е.И. Трубецкой.
Фотография 1860-х гг.
Владения Лавалей – Борхъ.
Должно сказать, что Лавали были одними из известнейших людей своего времени. Живя в первой половине 19 века, имея огромные богатства, они не тратили деньги зазря, но занимались благотворительностью в самых разных направлениях светской жизни.
Известно, что графиня Александра Григорьевна Лаваль, путешествуя по Западной Европе (в особенности по Италии) собрала уникальные коллекции. Почти полвека она занималась этим. Полотна Рубенса, Рембрандта, Рейсдаля, Лоррена, Альбани, Бартоломео, Гверчино, Дольчи и многих других украшали залы в их особняке на Английской набережной (дом №4, где ныне располагается Конституционный Суд). До 300 древнегреческих и италийских ваз, глиняных и стеклянных изделий и около 300 античных бронзовых вещей. Большой художественный интерес представляли римские копии I-II веков нашей эры с греческих оригиналов V-IV вв. до н.э. Среди них: Император Бальбин, Юлий Цезарь, Портрет юноши, Портрет римской дамы, Геракл, Мальчик с птичкой и другие (1-с.247)). Среди аттических краснофигурных ваз V-IV веков до н.э. лучшими были: Дионис в борьбе с гигантом, Прощание воина с семьей, Сцена пира. Особое место занима протокоринфские арибаллы, среди них даже редкий образец VIII века опять же до нашей эры! 30 предметов искусств из Египта относились ко II тысячелетию до н.э., лучшие из базальта: Священный сокол, Царская голова, Коленопреклоненный жрец. Уникален был в доме на набережной и мраморный пол, который был вывезен из дворца римского императора Тиберия с о. Капри. Многие экспонаты демонстрировали на разных выставках. Так, в 1851 году на художественной выставке редких вещей в Академии художеств дочь Лавалей – графиня София Ивановна Борх – представила 29 картин и 13 скульптур. Лавали собрали богатую библиотеку в 5 тысяч томов с экслибрисами графера Н.И.Уткина (1- с.248). Книги были по истории, философии, экономике, искусству, географии… Немалое число произведений искусств из коллекций Лавалей было приобретено в свое время Эрмитажем.
Граф Иван Степанович Лаваль работал в Министерстве иностранных дел и имел доступ к периодическим изданиям, поступающим из-за границы помимо цензуры. Новинки западной литературы обсуждались в салоне Лавалей, где собиралось подчас до 600 человек – весь свет Санкт-Петербурга. Бывал в доме и Государь Император Александр I. Душой салона была все та же Александра Григорьевна. Она и сама немного занималась переводами, участвовала в издании на средства же четы Лавалей газеты “Le Furet”, редактором которой был их секретарь и библиотекарь Ш.Сен-Жульен (1-с.253). Встречалась Александра Григорьевна за границей со многими выдающимися людьми, посещала и салон французской писательницы де Сталь.
Среди известных писателей, поэтов, музыкантов, художников были у Лавалей П.А.Вяземский, А.И.Тургенев, И.А. Крылов, Н.И.Гнедич, А.Н.Плещеев, И.И.Козлов, И.И.Дмитриев, А.Н.Оленин, Ф.П.Толстой, З.А.Волконская и другие. 10 марта 1816 года Н.М.Карамзин читал свою «Историю государства Российского». После окончания Лицея, работая в Коллегии иностранных дел, читал свои неопубликованные произведения Александр Сергеевич Пушкин. Здесь впервые была прочитана им и ода «Вольность»(1-с.249), а 16 мая 1828 года в Доме Лавалей Пушкин прочитал и свою трагедию «Борис Годунов» в присутствии А.С.Грибоедова, А.Мицкевича и других. С 1819 по 1840 гг. бывал у Лавалей и В.А.Жуковский. А на балах присутствовал и Михаил Юрьевич Лермонтов, на одном из которых, 16 февраля 1840 года, у него и произошла ссора с сыном французского посла Барантом, которая закончилась дуэлью…(1-с.253).
Вероятно, у Лавалей бывал А.С.Даргомыжский, ибо салон был чудесный и в музыкальном отношении. На вечерах при скоплении почти всего высшего света Петербурга пели Карадори, Виардо-Гарсиа, Рубини и Тамбурини… Впрочем, подобные концерты проходили не только на Английской набережной, но и на чудесной даче, что находилась на Аптекарском острове (примерно в том месте, где ныне стоят Дом молодежи и отель), при слиянии Малой Невки и речки Карповки.
Дом Лавалей прославился и событиями 1825 году. По выходе замуж Екатерины Ивановны, дочери Лавалей, за князя Трубецкого, молодая чета стала жить с ее родителями. Как известно С.П.Трубецкой был членом Северного масонского общества. В их комнатах на нижнем этаже особняка на набережной и собирались видные деятели тайного общества, подготавливая декабрьский переворот в России. В ночь на 14 декабря 1825 года там же Трубецким и Рылеевым был составлен «Манифест к русскому народу». Однако Трубецкой не явился, как известно, на Сенатскую площадь. При неудаче восстания его зачинщики пытались укрыться в Доме Лавалей. Дом был окружен с двух сторон царскими войсками. После ареста Трубецкого в доме был учинен жесткий обыск солдатами Павловского полка на протяжении целой ночи. При этом в поисках секретных бумаг ящики письменных столов взламывались штыками. Были обнаружены важные для суда два документа, найден был и ручной литографский станок в комнатах Трубецких (1- сс.250-251). 24 июля 1826 года С.П.Трубецкой отправлен был в ссылку, вскоре за ним последовала и Екатерина Ивановна, первой из жен-декабристов последовавшая за мужем в Сибирь прямо из особняка Лавалей. О чем поведал поэт Н.А.Некрасов в своей поэме «Русские женщины». К концу своей жизни князь Трубецкой вернется из ссылки с покаянным сердцем. А Екатерина Ивановна найдет упокоение в сибирской земле…Этой драме в Доме Лавалей предшествовала и трагедия этой семьи, разразившаяся в апреле 1825 года. Их сын, Владимир Иванович, корнет Конной гвардии, в возрасте 22 лет, покончил с собой. В донесении министра иностранных дел Бенкендорфа Государю Императору Александру I было сказано, что этому причиной «вольнодумство»(1-с.250).
По смерти старших Лавалей имущество было поделено между четырьмя дочерями: кн. Е.И.Трубецкой, гр. З.И. Лебцельтерн, гр. А.И.Коссаковской и гр.С.И. Борх.
Графине Софии Ивановне Борх, о которой и пойдет далее речь, отошли дом, «состоящего Адмиралтейской части, 2-го участка, по Английской набережной и Галерной улице под №№ 4 и 3 и дача, состоящей Петербургской части, 3 участка, по Песочной улице под №№ 50, 52 и 54» (2- л.11). К концу своей жизни она имела «недвижимыя имущества: 1) Саратовской губернии, Сердобского уезда село Урусово и деревни Александровка и Ивановка, в коих числится земли 4755 дес.1200саж. 2) Пензенской губернии в уездах Саранском, Городищенском и Мокшанском село Большой и Напольный Вьяссы с деревнями, при которых числится земли по Саранскому уезду 12.120 дес. 1673 саж., по Городищенскому 3.491 дес.1.585 саж. И Мокшанскому 1200 саженей, всего же по трем уездам 15.621 дес. 2058 саж. 3) С.Петербургской губернии, Новоладожского уезда имение Волховское при селах Иссаде и Немятове с деревнями, в коем земли 1097 дес. 1200 с. и Заканавское при селах Ледневой, Стрековице и Кивгоде, в коем земли 7077 дес. 2242 саж…4) Тверской губернии и того же уезда, при селе Васильевском торфяное болото, в количестве 5.629 дес. 722 с. с выстроенном на оном заводе, принадлежащем Высочайше утвержденному обществу для извлечения кокса, парафина и прочих продуктов из торфа»(2-лл.11-11 об.). Как видим, самое крупное поместье, усадьба была в Пензенской губернии. Именно там находился и господский дом. В других губерниях жилье было только у приказчиков и «объездчиков», в виде жилой избы, крытой тесом. При этом самое молодое имение было в Саратовской губернии, которое отошло Софии Ивановне от своей матери Александры Григорьевны Лаваль «по наследству…на основании раздельной расписки, совершенной…в 2-м Департаменте С.Петербургскогой Палаты Гражданского Суда в 17-й день Августа 1851 года»(2- л.211).
По смерти Софии Ивановны в 1871 году были С.Петербургской Дворянской опекой назначены два опекуна Сенатор Альфред Федорович Грот и присяжный поверенный Павел Антонович Потехин, которые занимались составлением описей всей недвижимости и движимости почившей «вдовы Действительного Тайного Советника Графини Софьи Ивановны Борхъ». И ими подготовленные документы ни коим образом не говорят о том, о чем заявили в своей статье А.Л Ванштейн и В.П.Павлова в 1967 году: « Расточительный образ жизни, сокращение доходов в связи с отменой крепостного права, неумение приспособиться к новым условиям ведения хозяйства, семейные разделы – все это вело к постепенному, но неминуемому разорению» (1-с.255).
«После умершей графини Борх осталось на текущем счету С.Петербургского Международного Коммерческого Банка две тысячи рублей» (2-л.16).
Самое крупное имение при «селах : Большом и Напольном Вьяссах и деревнях: Ивановке, Александрие, Софие, Михайловке, Юрьевке и Владимировке» граничащих « с имениями Г.Ребиндер и Князей Оболенского и Трубецкого и с наделами бывших Графини Борх крестьян вышеназванных имений» (2- лл.101 -101 об.). У Софии Ивановны было пахотной земли 2187 десятин и 1626 сажен « с примежеванною землею деревни Софии к Напольному Вьяссу». 151 десятина и 1505 сажен сенокосных угодий (2- л.101 об.). Каждую неделю в селе Большой Вьясс по вторникам существовал базар. «Крестьяне состоят на выкупе села Напольный Вьясс на полном наделе с дополнительным платежом в год 732 р.60 к., села Большой Вьясс на среднем наделе и прочия все деревни как то Ивановка, Александрия, София, Михайловка, Юрьевка и Владимировка на полном наделе без платежа; по сим выкупным имениям правительственной ссуды 236,874 руб. 93 коп. получены лично Графинею Борх на 1871 год и земля находящаяся в непосредственном владении владелицы остается еще в неограниченном положении» (2- л.102). А « от господской запашки, от отдачи разным лицам внаем земли, от мельниц и винокуреннго завода спрочими доходными статьями, собранные снаемн.трудом начавшимся с 1871 года, до двенадцати тысяч руб. серебром» (2- л.118 об.). Господский дом находился в селе Большой Вьяс «деревянный, с наружи обложен кирпичем, с внутри комнаты оштукатурены и полы крашены масляной краской, кроме трехкомнат, вкоих стены обиты шпалерами и полы паркет, в одной из последних устроен камин, а в прочих 9-ть голландских печей, окна (12) с двойными рамами…все сдание крыто тесом»(2- л.102 об.). С левой стороны был сделан каменный пристрой (14 сажен в длину) под цветочную оранжерею. С той же стороны – небольшой деревянный, а с правой - каменный флигель, «крытый тесом и крыша некрашена, разделяется стеной на две комнаты, в одной из них кухня» (там же). Здесь же находилась «конюшна, изба для помещения рабочих». На господском гумне: каменная «рыга», амбар, пару конюшен, изб, сараев. Баня и скотный двор, коровник. Тут же мукомольная мельница «отрех этажах» (2- л.106), сушильная рыга. В селе Большой Вьяс находился и винокуренный завод. На базарной площади так же была собственность графини Борх: трактирное заведение, пара питейных домов и флигелей, каменный подвал, конюшенная кузница, ледник. В хозяйстве в наличии было 9 лошадей (от 4 до 12 лет), рабочих лошадей – 29 (мерины, кобылы, жеребцы), жеребят от полугода до полутора – семь. К рогатому скоту отнесены один бык, 18 коров, 24 теленка и два рабочих вола. Овец шленских – больших 24, да семь ягнят. Разводили свиней, десять крупных, столько же средних, да малых поросят – 32 (2 – лл.116-117). Хлеб в кладях урожая 1871 года находился в НапольноВьясском и Брагинском гумнах: ржаного 31 кладь, «в коих заключается две тысячи семь сот восемьдесят с четью телег», овса 3 клади, пшеницы – одна кладь. Соломы ржаной прежних годов оставалось три омёта, а по урожае 1871 года – 11 ометов, конопли в снопах около 20 возов. «Сена четырнадцать стогов в коих стопятьдесят шесть возов». В амбарах находились рожь, овес, пшеница, льняное семя, горох, греча, овес американский. «Муки ржаной двести семьдесят один пуд» да еще мука овсяная (2- лл.117 об. – 11). Управление Большевьясского имения было возложено на «Саксонского подданного Отто Ивановича Патцигъ»(2-л.514), именно он затем принял имение до тех пор пока оно не было продано. При этом его именуют « Отто Ивановъ Патцигъ» (2- л.518 об.). Любопытно отметить, что управляющим имения в С.Петербургской губернии Новоладожского уезда был «Саксонский подданный Герман Васильевич Циншъ» (2- л.502), о котором в другом документе сказано: «Прусскiй подданный Герман Васильев Цинщъ» (2-л.506 об.). К слову сказать, что в Пензенском имении к 16 января 1872 года «в кассе состоит наличной денежной суммы тысяча шестьсот девятнадцать руб. четыре с половиною копейки» (2-л.518 об.). В общих примечаниях в тот же срок было сказано и о долгах. Крестьяне должны были графине «за проданный лес тысяча шестьсот двадцать шесть рублей сорок коп… Долгу поземельного имеется девятьсот девяносто четыре руб. пятнадцать с четвертью копеек»(2-л.518 об.).
В то же время в целом за все владения свои к уплате в 1872 году графиня София Ивановна Борх должна была «494.998 руб. 60 коп. … Уплачено 384.315 руб. 85 коп. … Остается уплатить 110.682 руб. 75 коп.» (2- л.579). Таким образом, мы видим, что средств у графини было достаточно, конечно, не для жизни расточительной, но довольно экономной. И обвинять ее, как это было сделано в 1967 году, что сумма «долгов С.И.Борх к 1872 г. (год ее смерти) составила 1 млн.рублей» (1-с.256) если не беспардонно, то, по крайней мере, ошибочно. Как ошибочна и дата смерти графини: она отошла ко Господу в 1871 году, хотя в разночтении до сих пор остается дата самой смерти: где-то пишут 8 сентября, но на самом надгробии на кладбище Новодевичьего монастыря мы видим 8 октября 1871 года… Наконец, Пензенские имения были проданы не за «350000 р.»(2-л.528 ), а «Губернскому секретарю Алексею Сергеевичу Мусину-Пушкину за 425000 руб.»(2-л.675), о чем мы узнаем из телеграммы от 7 июня 1874 года в С.Петербургскую Дворянскую опеку из Пензенской губернии. На этом можно закончить повествование об имениях графини Борх, находящихся в разных губерниях России.
Хотелось бы только еще подчеркнуть, что София Ивановна до самой своей смерти имела попечение только о причте одного храма в честь святых врачей-бессребренников Космы и Дамиана в селе Большой Вьяс Саранского уезда Пензенской губернии, который был построен «тщанием помещицы графини Лаваль» еще в 1830 году, а уже в 1857 году на средства Софии Ивановны Борх были достроены к этой церкви два придела: в честь святого равноапостольного Великого Князя Владимира и святой мученицы Софии (память 1 окт. Нового стиля). Впрочем, в документах говорится даже о двух притчах, когда им нарезали землю: «Наполинскому притчу…Больше Вьясскому притчу» (2- л.123 об.). Хотя в 1864 году графиня Борх приняла участие и в строительстве храма в честь Пресвятой Троицы в селе Иссады Новоладожского уезда. При этом Лавали и Борхи с начала XIX века были прихожанами Исаакиевского собора С.-Петербурга, где крещены были (доподлинно известно): Владимир, Екатерина и София.
Теперь скажем несколько слов о том, что осталось от богатства Лавалей в столице.
При описи особняка на Английской набережной записывалось опекунами гг. Гротом и Потехиным все до мелочей, хотя не всегда уточнялись детали. Так, например, известно, что в доме находилось 12 «разных картин, писанных масляными красками в золоченных рамках»(2-л.35), при этом некоторые из них были проданы от 101 до 315 рублей. Даже термометр был оценен в 3 рубля. В Доме Лавалей-Борх были обнаружены акварели (15 штук), гравюры (28 ) и рисунки (9). В библиотеке «книг разных 2700 т.»(2- л.259). Благодаря описи опекунов узнаем, что снабжение «всего дома Невскою водою производится посредством труб, проведенных по всем направлениям здания…отапливается духовыми печами»(2-л.88 ). В подвалах «помещение для 300 саженъ дровъ…винный погребъ»(2-л.86 об.). Однако про место жительства самой графини Борх нет упоминаний. Зато узнаем, что у Борхов был единственный наследник – Камер-Юнкер Виктор Александрович Борх (2- л.221 об.), ибо дочь Борхов – Алексндра – умерла в 19 лет и рядом с ней свое упокоение обрела и София Ивановна Борх на кладбище Новодевичьего монастыря (СПб). И жил он, Виктор Александрович, видимо, один на «Литейной части по Басейной улице №7»( 2- л.450). Во всяком случае, в декабре 1872 года. Однако 30 ноября 1874 пристав Литейной части 2 участка докладывал, что Граф Борх выбыл из дома №29 по Басейной улице «в г.Саратов»(2- л.704). Видимо, Виктор Александрович, получив наследство (или то, что от него осталось), покинул Санкт-Петербург навсегда, перебравшись на берега Волги… Известно, что Дом Лавалей купил С.С.Поляков, однако произошло это не в 1870 году, как пишут в некоторых изданиях, но примерно в 1872-1873 годах, хотя мне не удалось обнаружить точные данные по этому вопросу в фонде 268 исторического архива Санкт-Петербурга…хотя и есть ссылки именно на этот фонд в некоторых публикациях советского периода…
Видимо, с отъездом графа в Саратов закончилось содержание Борхами Лавальского приюта. Детский приют был устроен на Петербургской стороне столицы графиней Александрой Григорьевной Лаваль в 1838 году, но всеми делами изначально заведовала именно София Ивановна и «платила ежегодно по 360 руб.» (2-л.91 об.). Хотя дети приюта находились под опекой и других сестер графини Борх, как и завещала графиня А.Г.Лаваль. Именно все сестры поначалу внесли «в С.Петербургский Совет Детских приютов капитал в 36.000 рублей, процентами с которых приют мог бы…содержатся»(2- л.91).
Дача Лавалей была при жизни хозяев не менее известным место Санкт-Петербурга, нежели их особняк на Английской набережной. Сюда приезжали практически те же посетители – весь бомонд столицы. Хлебосольных хозяев почитали и не без удовольствия пребывали в их компании, хотя могли и подшутить над графом Лавалем, который более был чиновником, в противовес эрудированной и интеллектуальной своей супруге… Тот же поэт И.И.Козлов (который посвятил свое стихотворение графине Софии Ивановне, тогда еще – Лаваль) в своем дневнике написал, что дача на Аптекарском острове «просто восхищение». С ним согласны были и многочисленные гости.
Однако уже в 1869-1870 годы графиня София Ивановна «имела намерение…продать дачу…за 80.000рублей»(2-л.450). К этому времени даче принадлежат «земли 25557 кв.саж, которые заняты большею частию парком с дорожками, лугами, питомником, огородом, цветниками и разного рода строениями. Чрез дачу эту проходит также кривыми линиями канал из р. Малой Невки, впадающей в нее…ниже по течению чрез который устроены три моста: 1 деревянный, 1 каменный и 1 чугунный с деревянною настилкою»(2- л.316-316 об.). Главное здание – 2-х этажный каменный дом «крытый железом, с подвалом» (2- л.317), - обращенное к реке Карповка. Тут же были два двухэтажных деревянных дома, деревянные флигели для жилья же. Две конюшни и два каретных деревянных сараев. В оранжереи было множество разнообразных цветов. Опекуны оценили ценность движимого имущества дачи в 856 руб.97 к., а растения «в аранжереях 731 р.10 к.»(2- л.359). В декабре 1872 года все имущество дачи «было оценено в 55.832 руб. 50 коп.»(2- л.449). Однако граф Виктор Александрович Борх согласился на продажу дачи «в 100.000 рублей» (2- л.450).
Так закончилась не только история Дома и дачи Лавалей и их имений в Пензенской губернии, но и история этого рода по мужской линии. «Граф Виктор Александрович Борх (род. 1841). Камергер Высочайшего Двора. Статский советник. Заведующий Московским отделением Государственного коннозаводства. 2 апреля 1895 года пожалован орденом Св. Анны 2-ой степени. Землевладелец Тверского уезда, где владел 508 дес. и Сердобского уезда Саратовской губернии, где владел 4682 дес. (имения Урусово, Александровка и Ивановка)»(3). Скончался в 1894 году, похоронен на Ваганьковском кладбище (Москва)(4).
Вселенская родительская мясопустная суббота, 2009 год.
Лысково.
1. А.Л.Ванштейн, В.П.Павлова. Здание ЦГИА СССР – архитектурный и историко-культурный памятник Петербурга-Ленинграда. В сборнике: Некоторые вопросы изучения исторических документов XIX- начала XX в. Ленинградский университет. Ленинград. 1967.
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:50 pm Заголовок сообщения:
Гр. Александр Михайлович Борх (18.02.1804-28.08.1867),
действительный тайный советник и оберцеремониймейстер, вице-президент совета детских приютов, директор Императорских театров (1863-1867).
Муж гр. Софьи Ивановны Лаваль, сестры декабристки.
Фотография 1865 г.
Борхи
Наступил 1833 год, год в который дочь Лавалей, София Ивановна, стала женой графа Александра Михайловича Борха. С той поры графиня стала именоваться С.Борх. Впрочем, заниматься усадьбой в селе Большой Вьяс Саранского уезда Пензенской губернии София Ивановна стала много раньше: ее мать, Александра Григорьевна, возлагала разного рода поручения и попечительства на младшую свою дочь. Поэтому даже тогда, когда отстраивался храм в честь святых Космы и Дамиана, то это делалось под руководством, конечно, Александры Григорьевне, но при участии младшей ее дочери Софии Ивановны. Как это было потом и с детским приютом, названным Лавальским, все попечение о котором было передано опять же Софии Ивановне…
Особых перемен в жизни крепостных и дворовых людей потому с выходом замуж графини Лаваль-Борх не намечалось. Помимо села Большой Вьяс, где и находилась усадьба, были деревни Александрия, Владимировка, Ивановка. И вдруг в 1836 году заселяется новая деревня, которая стала именоваться Софiя. В нее было переселено несколько десятков семей, и к 1850 году там насчитывалось 155 «мужеского пола» и 180 «женского» (Пензенск.гос.архив ф.60, оп.4, д.382, л.418(458). Большая часть переселенцев были Щановы. При этом из села были выселены все Щановы. Если принять в учет, что жилье надо было приготовить, то получается, что деревня закладывалась именно с момента замужества Софии Ивановны. Ибо именно она, до самой своей смерти, до 8 октября 1871 года (ст.ст.), оставалась полноправной хозяйкой Пензенской усадьбы…
А теперь настало время поговорить более подробно о самом графе Борхе.
Граф Александр Михайлович (Александр-Антон-Станислав-Бернгард) (1804-1867), действительный тайный советник и обер-церемонимейстер, вице-президент совета детских приютов в Петербурге. А с 1863 по 1867 гг. был директором Императорских театров. Он был также вице-президентом капитула Российских Орденов, членом Совета Министров Иностранных дел, почетным опекуном. Родился он, не исключено, в Риге. Ибо фамилия Борх – одна из стариннейших фамилий Европы. Начало берет из Южной Италии. В 12 веке переселились в Германию, Вестфалию. А вот оттуда разделились: одна часть семьи поселилась в Померании, другая – в Польше, и третья – в Лифляндии. Александр Михайлович – потомок лифляндской ветви. Юрий Борх, литовский полковник, имел сына Иоанна-Андрея. Бывшего воеводою лифляндским, великим канцлером коронным. Иоанн-Андрей скончался в 1780 году. От брака с Луизой Зиберг у него было двое сыновей: Михаил и Иосиф-Генрих.
В свою очередь, Михаил Иванович Борх (1751- 1810), староста Люцинский, генеральный обозный войск Великого княжества Литовского и генерал-лейтенант, кав. Ордена Белого Орла, в память вышеупомянутого знаменитого графа Имберта Борха был возведен с нисходящим его потомством грамотою Римского императора Иосифа II от 28 марта 1783 года в графское Римской Империи достоинство. В 1776 г. Михаил фон дер Борх учредил премию в виде медали в Лионском университете для студентов изучавших геометрию. Он также составил на французском языке жизнеописание своего тестя, рижского генерал-губернатора графа Брауна, переведенное в 1795 году в Риге на немецкий язык (Leben des Reichgrafen George von Browne). От брака на графине Элеоноре Юрьевне Михаил фон дер Борх имел трех сыновей и четырех дочерей. Один из них – муж Софии Ивановны Лаваль, граф Александр Михайлович Борх.
Напомню, что портрет графа, данный его современниками, довольно не лестный в отношении к С.Лаваль. Считают, что он женился на Софии Ивановне ради выгоды: 1) ее отец служил в Министерстве иностранных дел и мог сделать протекцию своему зятю, 2) София имела завидное придано. По мнению дам, близких к Софии Ивановне, будущий муж вообще не любил ее и чурался ею… До свадьбы (в 1832 году) у молодых произошла серьезная размолвка, которая чуть не кончилась полным разрывом. Семья Лавалей приложила немало усилий, чтобы все уладилось. Что случилось конкретно – осталось тайной, поговаривали, что он, А.Борх, узнал о С.Лаваль какую-то историю… В день свадьбы Александр Михайлович был вообще безучастен к происходящему, в то время как София Ивановна была как бы даже не в себе… Что бы там ни было, но прожили они долгую семейную жизнь:34 года… У них было два сына и три дочери. Все дочери, видимо, так и не были замужем. Мария, фрейлина Высочайшего Двора, умерла в 1857 году, Александра - в 1859, отойдя ко Господу в 19 лет (похоронена вместе с своей матерью Софией Ивановной на кладбище Новодевичьего монастыря Санкт-Петербурга) и Ольга – о ней вообще более никаких сведений пока не имеется. Старший сын, Георгий (Юрий), 1836 года рождения, сделал блестящую карьеру военного, дослужившись до генерал-лейтенанта, командир 21 пехотной дивизии (Темир-Хан-Шура), с 1894 года – почетный мировой судья Бакинского судебного Округа. От брака с Варварой Павловной Чичериной у них был сын Борис Юрьевич, титулярный советник, служил при Тверском губернаторе, а затем с 1894 года – правитель канцелярии Новгородского губернатора (Борхи. http://www.sati.archaeology.nsc.ru/ency).
У Софии Ивановны и Александра Михайловича Борхов был еще сын, видимо самый младший из всех детей, 1841 года рождения. Звали его Виктор. В 1874 году он покинул Санкт-Петербург, отправился в Саратов. Камергер Высочайшего Двора, статский советник. Однако до конца жизни Виктор Александрович заведует Московским отделением Государственного коннозавода. Награжден был орденом Св.Анны 2-й степени. Умер в 1894 году, похоронен на Ваганьковском кладбище (Москва).
Именно граф Виктор Александровичем по смерти своей матери (в 1871 году) получал в наследство усадьбу в селе Большой Вьяс Саранского уезда Пензенской губернии. В эту усадьбу входили земли и деревень Александрия, Ивановка, Владимировка и София, где жил род Щановых, переселенных в 1836 году не без воли его отца, Александра Михайловича. Однако новый хозяин пожелал продать это имение, как и усадьбу в С.Петербургской губернии в Новоладожском уезде. За собой Виктор Александрович оставил только земли в Сербольском уезде Саратовской губернии и торфяные разработки в Тверской…
Любопытно отметить, что если управляющими имениями в 1830-е годы были русские по происхождению, то в последние десятилетия – «Саксонские и Прусские подданные». Видимо, присланные не без протекции родственников Борхов, проживавших в Померании. При этом замечается еще одна особенность: возводя род Щановых из Западной Померании, видим, что и род Борхов был связан с Померанией…Только эти фамилии прибыли в Россию в разные времена…
В настоящее время фамилия Борх в России мною не установлена, во всяком случае по линии графа Александра Михайловича. Видимо, их род, в самом деле, пресекся. Занимаясь родословием Борхов, обнаружил, что они были в родстве с Гротами. Как известно, сенатор Альфред Грот в 1871-1874 годах был опекуном имений графини Софии Ивановны Борх. Именно в документах Грота упоминается как наследник только граф Виктор Александрович Борх. Может, какие-то бумаги были утеряны, но мне кажется странным, что ничего не получил в наследство старший брат Виктора Александровича – генерал-лейтенант Борх…почему так получилось, ибо Георгий Александрович примерно умер в 1896 году?…это еще одна загадка…
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:09 pm), всего редактировалось 1 раз
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:50 pm Заголовок сообщения:
Portrait of Count Ludwig Lebzeltern (1774-1854)
Artist A. Matthes
Museum Private Collection
Method Watercolour, Gouache on horn
Created 1822
School Austria
Category Portrait
Trend in art Roman
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:08 pm), всего редактировалось 1 раз
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:51 pm Заголовок сообщения:
Граф Людвиг Йозеф фон Лебцельтерн (20 октября 1774 — 8 января 1854) — австрийский дипломат XIX века.
Биография
Фамилия Лебцельтернов была внесена в дворянское достоиноство во времена императора Рудольфа II. Отец Людвига Лебцельтерна, барон Адам Лебцельтерн, долгое время был представителем Австрии в Португалии, где в 1774 году родился его сын. Мать его была француженка Изабелла д`Арно Курвиль, семья которой переселилась в Испанию. Ходили слухи, что сводным братом Людвига Лебцельтерна был канцлер и министр иностранных дел Карл Нессельроде, настоящим отцом которого будто бы был австрийский дипломат барон Лебцельтерн.
Дипломатическую службу начал в 1790 году. Сперва был причислен к австрийскому посольству в Лиссабоне при своем отце. В 1797 году был переведен секретарем посольства в Мадриде. В 1800—1805 года — секретарь посольства в Риме, где Лебцельтерн впервые мог проявить более самостоятельную деятельность, заведуя делами миссии, во время отсутствия посланника при Римской курии. На этом посту он обратил на себя внимание князя Меттерниха, который в 1807 году сделал его советником посольства в Риме.
В 1809 году приказом Наполеона I Лебцельтерн был выслан из Рима. Состоял при князе Меттернихе в Париже. Осенью 1810 года Людвиг Лебцельтерн был назначен советником посольства в Петербурге, куда прибыл 5 февраля 1811 года. Здесь Лебцельтерн завязал личные отношения с императором Александром I. В 1814 году союзными державами был отправлен во главе миссии в Швейцарию, после чего сопровождал папу Пия VII в Рим. Но уже в марте 1816 году был переведен, по личному настоянию императора Александра, посланником в Петербург. На своем новом посту он состоял до 1826 года, сохраняя все это время полное доверие русского императора.
В 1823 году Людвиг Лебцельтерн женился на графине Зинаиде Лаваль, князь Меттерних находил выгодным для интересов Австрии этот брак и вступление посла в родственные связи с высшим петербургским обществом. Наградой за этот брак было возведение Лебцельтерна в графское достоинство австрийской империи. Но восстание декабристов 14 декабря 1825 года подорвало положение посла. В его доме скрывался декабрист князь Сергей Петрович Трубецкой, который был женат на старшей сестре графини Лебцельтерн, Екатерине Лаваль. Это обстоятельство стало известно следствию, и, как считается, послужило одной из основных причин отзыва Лебцельтерна. Он отбыл из России в начале 1826 года, получив орден Св. Александра Невского.
Князь Меттерних, не желая обижать Лебцельтерна, назначил его посланником в знакомый ему Рим, но папа Лев XII не дал своего согласия на это назначение вследствие личных соображений относительно роли Лебцельтерна при папе Пии VII, который его особенно ценил. В 1830 году графа Лебцельтерна перевели на пост посланника в Неаполь. Это место было скорее почетным, но в смысле карьеры оно было понижением. В 1844 году Лебцельтерн получил полную отставку. Он жил в Неаполе до своей кончины в 1854 году. Написал весьма поучительную и интересную автобиографию на французском языке. По воспоминаниям современников, граф Лебцельтерн был умен, манеры его поведения были утонченными и добродушными, с очаровательной веселостью в беседе, но он был тщеславен и имел характер интригана.
Семья
С 1823 года был женат на Зинаиде Ивановне Лаваль (1801—1873), дочери графа И. С. Лаваля и А. Г. Козицкой. Так как невеста была провославного вероисповедания, то на брак потребовалось особое разрешение папы, которое было получено после довольно продолжительных переговоров с Римской курией. Имели одну дочь Александру (1827—1899), бывшую с 1852 года замужем за виконтом Августином де Карсом (1821—1860). Овдовев, графиня Зинаида Лебцельтерн вышла замуж за итальянского поэта Джузеппе Кампанья, умерла в своем отеле в Париже. Леди Дисборо в 1825 году писала о ней[1]: "Мадам Лебцельтерн — превосходная музыкантша и говорит по-английски без акцента. Я постараюсь, чтобы она мне понравилась, хотя, по слухам, никто из дам её не любит. По-моему, она — самоуверенная маленькая задира, устанавливающая повсюду свои правила, однако есть в ней что-то симпатичное мне, и я намерена познакомиться с ней поближе".
Дружившая с семьей Лебцельтернов Долли Фикельмон, находясь в Вене в 1829 году, писала в своём дневнике[2]: "Обедала у Зинаиды Лебцельтерн. Была годовщина их свадьбы. Они очень счастливы. Зинаида полна добродетелей. Она очень умна, и ее большое достоинство в том, что, обладая экзальтированной до безумия душой, умеет быть рассудительной и благоразумной. Но победа, одержанная ею, возможно, не без упорной борьбы, накладывает на нее оттенок лицемерной добродетели, отчего она кажется менее приятной, чем на самом деле. Подобное выражение в сочетании с невыигрышной внешностью старит её, проступает некой досадой, раздражением, в сущности, в столь доброй, почтенной и столь добросердечной особе".
Примечания
1. Подлинные письма из России. 1825—1828. — СПб., 2011. — 320 с.
2. Д. Фикельмон. Дневник 1829—1837. Весь пушкинский Петербург, 2009.- с. 280
Литература
Вел. князь Николай Михайлович. Донесения австрийского посланника при русском дворе Лебцельтерна за 1816-1826 годы (и др. письма и документы).— СПб. : Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1913.
Русские портреты XVIII—XIX столетий. Изд. Вел. Кн. Николая Михайловича. СПб. 1906. Т. II вып III. № 90.
Русский биографический словарь: В 25 т. /А. А. Половцов. — М., 1896—1918. Том: 13, Стр.: 117
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:08 pm), всего редактировалось 1 раз
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:51 pm Заголовок сообщения:
Гр. Зинаида Ивановна Лебцельтерн, ур. гр. Лаваль (1801-1873),
жена австрийского посланника в России гр. Людвига Лебцельтерна (1776-1854).
Сестра Е.И. Трубецкой. Изображена на портрете работы неизвестного художника с дочерью Александрой (1827-1899), впоследствии баронессой де Карс. 1828 г. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Екатерина Трубецкая была первой из жен, отправившихся на каторгу в Сибирь за своим мужем, осужденным после неудавшегося восстания 14 декабря 1825 года. Она провела в Сибири 28 лет, добровольно отказавшись от всех своих прав и привилегий,роскоши и светских благ. В одном из писем к Николаю I она писала:
"Я очень несчастна, но если бы мне было суждено пережить все снова, я поступила бы точно так же..."
Последний раз редактировалось: AWL (Пт Мар 10, 2017 9:30 pm), всего редактировалось 2 раз(а)
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:52 pm Заголовок сообщения:
Неизвестный художник.
Портрет князя Сергея Петровича Трубецкого.
1810-е гг. Бумага, акварель, гуашь. 7x5,2 см (в свету, овал).
Всероссийский музей А. С. Пушкина.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:07 pm), всего редактировалось 1 раз
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:52 pm Заголовок сообщения:
Екатерина Ивановна Трубецкая.
Копия с утраченной миниатюры работы Н.А. Бестужева.
15 декабря 1825 года в Петербурге арестовали полковника Трубецкого, несостоявшегося диктатора декабристов. Его жена, по слухам, вышивала знамя для повстанцев, но оно не понадобилось князю Сергею…
Екатерина Лаваль, прекрасно образованная девушка, подолгу жила с родными в Европе. В Париже в 1819 году она познакомилась с князем Сергеем Петровичем Трубецким, в мае 1821 года ставшим ее мужем. По всеобщим отзывам, была она не слишком красива и полновата, но обладала приятным голосом, а главное – очаровывала выражением лица и обращением.
«Екатерина Ивановна Трубецкая, – вспоминал декабрист Андрей Розен, – была не красива лицом, не стройна, среднего росту, но когда заговорит… – просто обворожит спокойным приятным голосом и плавною, умною и доброю речью, так все слушал бы ее. Голос и речь были отпечатком доброго сердца и очень образованного ума от разборчивого чтения, от путешествий и пребывания в чужих краях, от сближения со знаменитостями дипломатии».
Мать Екатерины Ивановны, урожденная Козицкая, была владелицей огромного состояния. Она вышла замуж за бедного эмигранта Жана Франсуа Лаваля, получившего в России высокие чины и преподававшего в Морском кадетском корпусе; француз славился тонким вкусом и добротой. У этой супружеской пары было четыре дочери и один сын. Одной из дочерей, называемой в близком кругу Каташей, блестящей княгине Трубецкой, суждено было разделить с любимым мужем его горькую судьбу, а впоследствии стать главной героиней поэмы Н. А. Некрасова «Русские женщины».
«Я, право, чувствую, что не смогу жить без тебя, – писала Екатерина Ивановна мужу в Петропавловскую крепость. – Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе… и все минуты жизни своей тебе посвящать…»
Она была первой из одиннадцати декабристок, приехавших вслед за каторжанами в Сибирь. Стойко пройдя через множество препон, чинимых правительством, проделав тяжелый, казалось бы, невыносимый для изнеженной женщины путь, Трубецкая лишилась чувств, когда увидела сквозь тюремный забор своего мужа – бывшего князя, закованного в кандалы, одетого в короткий оборванный тулупчик, подпоясанный веревкой.
О судьбе этой удивительной женщины довольно подробно рассказано в книге историка Элеоноры Павлюченко «В добровольном изгнании: О женах и сестрах декабристов». Аристократка, привыкшая к изысканной кухне, Екатерина Ивановна порой вынуждена была сидеть на черном хлебе с квасом. В Благодатском руднике Трубецкая отморозила себе ноги, потому что ходила в истрепанной обуви: из теплых башмаков она сшила шапочку товарищу своего мужа.
Все женщины по прибытии в Сибирь давали подписку об отказе от семейной жизни. Свидания с мужьями разрешались по часу два раза в неделю в присутствии офицера. Поэтому женщины часами сидели на большом камне против тюрьмы, чтобы иногда перекинуться словом с узниками. Солдаты грубо прогоняли их, а однажды ударили Трубецкую. Женщины немедленно отправили жалобу в Петербург. А Трубецкая с тех пор демонстративно устраивала перед тюрьмой настоящий прием – усаживалась на стул и поочередно беседовала с арестантами, собравшимися внутри тюремного двора.
Чтобы видеться с мужем каждый день, Екатерина Ивановна выходила на дорогу, по которой ссыльных водили на работы, и переглядывалась или даже перекидывалась словом с проходившим Трубецким. А он по пути рвал цветы, складывал для жены букетик и оставлял на обочине.
Как и другие декабристки, Екатерина Ивановна умела поддержать павших духом, успокоить расстроенных, утешить огорченных. Сергей Трубецкой в Петровском заводе часто говаривал: «На что нам окна, когда у нас четыре солнца!», имея в виду, кроме своей жены, Нарышкину, Фонвизину и Розен, живших в одном с ним тюремном отделении.
В конце 1839 года истек срок каторги для Сергея Петровича Трубецкого. Семья получила приказ выехать на поселение в село Оек в 30 верстах от Иркутска. Переезд на новое место был омрачен смертью младшего сына Владимира, прожившего всего год. Эту первую утрату Трубецкие переживали особенно тяжело.
Занятия хозяйством, помощь местным крестьянам помогали отвлечься от горестных дум, а их было немало. В сентябре 1840 года умер второй сын Трубецких, Никита. Все меньше оставалось у княгини сил и здоровья, все чаще страдала она приступами ревматизма. В конце января 1842 года, опасаясь скорой смерти, Екатерина Ивановна составила завещание, в котором просила своих сестер позаботиться о детях и муже.
По состоянию здоровья и для учебы детей Трубецкая обратилась к властям с просьбой разрешить ей переезд в Иркутск. В 1845 году такое разрешение было получено. По иронии судьбы дом, в котором поселились Трубецкие в Знаменском предместье Иркутска, раньше был загородной дачей того самого губернатора Цейдлера, который восемнадцать лет назад пытался не пустить княгиню к мужу в Нерчинские рудники. Дом оказался просторным и уютным, но больше всего радовал княгиню большой красивый сад. Странники, бездомные, нищие всегда находили у Трубецких приют и внимание.
Кроме заботы о детях на плечах Екатерины Ивановны лежала забота о воспитанниках, которые появлялись в ее доме: дочерях М. К. Кюхельбекера Анне и Юстине, сыне ссыльнопоселенца А. Л. Кучевского Федоре, дочери бедного чиновника Неустроева Марии и подруге дочерей Анне (фамилия ее не сохранилась). Все они без исключения были окружены доброй заботой и вниманием.
В январе 1846 года до Иркутска дошло известие о кончине И. С. Лаваля, отца Екатерины Ивановны. Последние полгода старый граф был очень болен, и его жена пыталась добиться разрешения императора на свидание дочери с умирающим отцом, но все ее старания оказались напрасными. Николай I был верен своей клятве и не позволил ступить на землю европейской России никому из «своих друзей 14 декабря» и их близких. Четыре года спустя скончалась и мать декабристки, так и не увидев ни своей старшей дочери, ни внуков, рожденных в Сибири. Но именно в них оказалось продолжение жизни знаменитого и несчастного рода…
Последние годы жизни Екатерина Ивановна все реже и реже выходила из дома, и в конце концов из-за ревматических болей ей пришлось передвигаться по комнатам в деревянном кресле на колесах. Нежная забота мужа и детей, конечно, продлила ее земные дни, но, к сожалению, ненадолго. Всю весну и лето 1854 года княгиня проболела. Она уже не вставала с постели, ее мучил сухой кашель, и врачи, старавшиеся облегчить ее участь, оказались бессильны. В 7 часов утра 14 октября 1854 года Екатерина Ивановна скончалась на руках мужа и детей.
Говорили, что в последний путь жену «государственного преступника» провожал весь Иркутск. Современники писали, что такие многолюдные похороны этот город видел впервые. Гроб с телом покойной несли монахини женского Знаменского монастыря, в стенах которого и нашла свой последний приют Е. И. Трубецкая. Ее похоронили рядом с умершими ранее детьми Никитой, Владимиром и Софьей…
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:07 pm), всего редактировалось 1 раз
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:54 pm Заголовок сообщения:
Сергей Петрович Трубецкой, Саша Трубецкая, Саша Давыдова и гувернантка детей Трубецких за занятиями.
Под детским рисунком надпись: "А.Т. А.Д. Марта 3. 1838".
Автор рисунка - одна из девочек. Девочки-погодки, находясь с родителями в Петровском Заводе, обучались вместе. С.П. Трубецкой сам учил своих детей, а также к подраставшим детям родные присылали гувернанток. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 8:54 pm Заголовок сообщения:
Зинаида Сергеевна Свербеева, ур. Трубецкая - дочь С.П. и Е.И. Трубецких
С литографии 1870-х гг. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 10:38 pm Заголовок сообщения:
Елизавета Сергеевна Давыдова, ур. Трубецкая - дочь С.П. и Е.И. Трубецких.
Фотография А. Вознесенского.
Симферополь. 1910 г. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Пт Мар 10, 2017 10:40 pm Заголовок сообщения:
Неизвестный художник.
Портрет Екатерины Ивановны Трубецкой.
До 1828 г. Местонахождение оригинала неизвестно.
Публикуется по фотографии из частного собрания Давыдовых. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах