Николай Александрович Бестужев (1791 – 1855). Портрет Марии Казимировны Юшневской (1790-1863).
Миниатюра на слоновой кости Н.А. Бестужева. 1831-1832 гг.
Институт русской литературы. Ленинград.
Мария Казимировна Юшневская, жена генерал-интенданта 2-й армии, узнав в июле 1826 г., что ее муж как член Южного общества декабристов осуждён по первому разряду на пожизненную каторгу, тут же подает прошение о разрешении следовать за ним: “Для облегчения участи мужа моего повсюду последовать за ним хочу, для благополучия жизни моей мне больше теперь ничего не нужно, как только иметь счастье видеть его и разделить с ним все, что жестокая судьба предназначила... Прожив с ним 14 лет счастливейшей женой в свете, я хочу исполнить священнейший долг мой и разделить с ним его бедственное положение. По чувству и благодарности, какую я к нему имею, не только бы взяла охотно на себя все бедствия в мире и нищету, но охотно отдала бы жизнь мою, чтобы только облегчить участь его”.
Бесспорно одно: в 1826 г. эти женщины оказались в трудном положении. Женщины, уделом которых в то время была семья, и не подозревали о существовании тайных обществ, о том, что их мужья участвовали в заговоре против царя.
Следовательно, переходя на положение “жен ссыльно - каторжных”, женщины сознательно и бесповоротно порывали с прошлым, отказывались от привилегий, от прежних представлений о жизни и от прежнего образа жизни. общественного протеста.
Таков социально-политический аспект отъезда женщин за мужьями-каторжанами в Сибирь. Недаром Петр Вяземский столь высоко и восторженно оценил это событие: “Спасибо женщинам: Они дадут несколько прекрасных строк нашей истории”.
Была и другая сторона той же проблемы, не имевшая, возможно, такой общественной значимости: отправляясь за мужьями, жены добровольно отказывались от собственных детей и родителей, так как царь разрешал ехать только жёнам. Это окружало женщин еще большим ореолом мученичества.
М.К. Юшневской не разрешили взять с собой дочь от первого брака. Расставались, имея очень мало надежд на то, что когда-нибудь свидятся. По постановлению Комитета министров, “невинная жена”, последовавшая за мужем в Сибирь, должна была оставаться там до его смерти, а может быть, и до собственной смерти, так как правительство не гарантировало обязательного возвращения женщин в случае смерти их мужей, “государственных преступников” (что, кстати, и подтвердилось).
Сроки заключения также не внушали оптимизма. Из двадцати трех женатых семеро были осуждены по первому разряду. Среди них Юшневский. Это означало “каторжную работу вечно”, а после сокращения срока 22 августа 1826 г. - двадцать лет каторги. После казни пятерых декабристов осужденных начинают отправлять в Сибирь.
В августе 1830 г., при переходе каторжан из Читинского острога в Петровский завод, к ним примкнули А. В. Розен и М. К. Юшневская, которая, получив разрешение на отъезд в Сибирь, продаёт на дорогу последнюю шубу и серебряные ложки.
По дороге на каторгу она писала брату мужа 23 мая 1830 г.: “Я столько была счастлива в Москве, что никогда еще в моей жизни нигде меня столько не ласкали и не любили... Представь себе, что я без гроша приехала в Москву и нуждаясь во всем, и в такое короткое время и с такими выгодами проводили меня из Москвы в такой путь!
Я еду теперь в Сибирь, имея все, что только мне нужно. Дала Катерина Федоровна коляску, за которую заплатила 300 р. серебром и которая сделана на заказ лучшим мастером в С-Петербурге. Одним словом, она меня так проводила в дорогу, что, если бы я была ее дочь любимая, она не могла бы больше входить во все подробности и во все мои надобности” ".
...На четвертом году заключения с узников сняли кандалы. Николай Бестужев сделал из них женщинам кольца, которые они с гордостью носили. М. К. Юшневская, не видевшая мужа в кандалах, через два десятка лет после этого обещает брату мужа “ переслать железное кольцо, оправленное в золото. Оно будет сделано из железа, которые носили все наши страдальцы, а также железный крестик, сделанный из выломанного кусочка железа у окошечной решетки из того номера и того каземата, в котором жил твой добрый брат и я с ним”.
Женщины, мало осведомленные о прошлой идейной жизни собственных мужей, на каторге значительно приблизились к ней. Разделяя наказание революционеров, отмечая каждый год вместе с ними “святой день 14 декабря”, они становились их соучастниками. “Вообрази, как они мне близки,— пишет М. К. Юшневская из Петровского завода деверю, живем в одной тюрьме, терпим одинаковую участь и тешим друг друга воспоминаниями о милых любезных родных наших”.
К концу 1835 г. осуждённым по первому разряду “государственным преступникам” указом царя срок каторги был уменьшен на два года. Летом 1839 г. Юшневских отправили под Иркутск
Подневольная жизнь, суровый климат, переживания, беспокойства, нужда- всё это, конечно, не проходило бесследно.
Амнистия, а вместе с нею разрешение вернуться на родину, пришла тогда, когда её уже и не ждали. В живых декабристов осталось совсем мало.
М.К. Юшневская приехала на родину вдовой, схоронив в Сибири мужа.
К тому же Марию Казимировну не выпускали из Сибири десять лет после его смерти.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:40 pm), всего редактировалось 1 раз
ЮШНЕВСКАЯ (Круликовская) Мария Казимировна - дочь Казимира Павловича Круликовского, в 1808 он - главный провиантский комиссионер 8 класса при молдавской армии.
Мария Казимировна в юности вышла замуж за некоего Анастасова. Встретив Алексея Петровича Юшневского, она горячо полюбила его и развелась с мужем.
В 1812 году состоялась ее свадьба с Алексеем Петровичем.
Мария Казимировна Юшневская, жена генерал-интенданта 2-й армии, узнав в июле 1826 г., что ее муж как член Южного общества декабристов осуждён по первому разряду на пожизненную каторгу, тут же подает прошение о разрешении следовать за ним:
“Для облегчения участи мужа моего повсюду последовать за ним хочу, для благополучия жизни моей мне больше теперь ничего не нужно, как только иметь счастье видеть его и разделить с ним все, что жестокая судьба предназначила... Прожив с ним 14 лет счастливейшей женой в свете, я хочу исполнить священнейший долг мой и разделить с ним его бедственное положение. По чувству и благодарности, какую я к нему имею, не только бы взяла охотно на себя все бедствия в мире и нищету, но охотно отдала бы жизнь мою, чтобы только облегчить участь его”.
Дочь Марии Казимировны от первого брака изъявила желание поехать с матерью и добивалась разрешения. Но царь разрешил ехать только жене декабриста.
Расставались, имея очень мало надежд на то, что когда-нибудь свидятся.
По постановлению Комитета министров, “невинная жена”, последовавшая за мужем в Сибирь, должна была оставаться там до его смерти, а может быть, и до собственной смерти, так как правительство не гарантировало обязательного возвращения женщин в случае смерти их мужей, “государственных преступников” (что, кстати, и подтвердилось).
Сроки заключения также не внушали оптимизма. Из двадцати трех женатых семеро были осуждены по первому разряду.
Среди них Юшневский. Это означало “каторжную работу вечно”, а после сокращения срока 22 августа 1826 г. - двадцать лет каторги.
После казни пятерых декабристов осужденных начинают отправлять в Сибирь.
В августе 1830 г., при переходе каторжан из Читинского острога в Петровский завод, к ним примкнули А. В. Розен и М. К. Юшневская, которая, получив разрешение на отъезд в Сибирь, продаёт на дорогу последнюю шубу и серебряные ложки.
В связи с тем, что материальное положение Юшневской было стесненным, ей оказывает помощь мать декабристов Муравьевых Екатерина Федоровна. Она заказала для Юшневской коляску, снабдила деньгами и продовольствием.
По дороге на каторгу Мария Казимировна писала брату мужа 23 мая 1830 г.:
“Я столько была счастлива в Москве, что никогда еще в моей жизни нигде меня столько не ласкали и не любили... Представь себе, что я без гроша приехала в Москву и нуждаясь во всем, и в такое короткое время и с такими выгодами проводили меня из Москвы в такой путь!
Я еду теперь в Сибирь, имея все, что только мне нужно. Дала Катерина Федоровна коляску, за которую заплатила 300 р. серебром и которая сделана на заказ лучшим мастером в С-Петербурге.
Одним словом, она меня так проводила в дорогу, что, если бы я была ее дочь любимая, она не могла бы больше входить во все подробности и во все мои надобности” ".
Из писем, приходивших в Москву из Сибири от Муравьевых и Волконских, видно, что Алексей Петрович очень тосковал, его мучили предчувствия, что Мария Казимировна умерла, он был на грани отчаяния.
Весной 1830 года Мария Казимировна выезжает в Сибирь. Декабристы и их жены приняли ее в свой круг радушно и приветливо.
...На четвертом году заключения с узников сняли кандалы.
Николай Бестужев сделал из них женщинам кольца, которые они с гордостью носили.
М. К. Юшневская, не видевшая мужа в кандалах, через два десятка лет после этого обещает брату мужа “ переслать железное кольцо, оправленное в золото. Оно будет сделано из железа, которые носили все наши страдальцы, а также железный крестик, сделанный из выломанного кусочка железа у окошечной решетки из того номера и того каземата, в котором жил твой добрый брат и я с ним”.
Женщины, мало осведомленные о прошлой идейной жизни собственных мужей, на каторге значительно приблизились к ней. Разделяя наказание революционеров, отмечая каждый год вместе с ними “святой день 14 декабря”, они становились их соучастниками.
“Вообрази, как они мне близки,— пишет М. К. Юшневская из Петровского завода деверю, живем в одной тюрьме, терпим одинаковую участь и тешим друг друга воспоминаниями о милых любезных родных наших”.
В 1830 — 1839 годах жила с мужем в Петровском Заводе.
Как и другие жёны декабристов вела переписку с родными и друзьями ссыльных (до выхода на поселение им было запрещено писать собственноручно).
После на поселении в д. Кузьминская (близ Иркутска), а с 1841 года в д. Малая Разводная. Супруги брали в дом воспитанников, в основном из купеческих детей.
Мария Казимировна не только обучала сибирячек грамоте, но и учила девочек и их матерей кулинарии, искусству кройки и шитья, вышиванию, вязанию, музыке. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Вт Фев 21, 2017 12:00 am Заголовок сообщения:
Юшневская отличалась приятным жизнерадостным характером. М.Н. Волконская писала в "Записках" о Марии Казимировне: "Уже седая, она сохранила веселость своей первой молодости". В 1839 году окончился срок каторжных работ Алексея Петровича, и семейство Юшневских было переведено на поселение.
"Потребовалась бы целая тетрадь, - писал Юшневский И.И. Пущину, - на описание всех беспокойств и нужды, какие перенесли мы... Переезды расстроили нас вконец. Мы погибли бы без пособия добрых товарищей".
Некоторое время они жили в деревне Куда, затем - в Жилкине. В 1840 году переселяются в Малую Разводную. Здесь они строят дом, обзаводятся хозяйством: покупают корову, разводят огород. Юшневские берут на воспитание и обучение детей.
Н.А.Белоголовый - сын купца, с братом учившийся у А.П.Юшневского - позже стал известным врачом - оставил свои воспоминания, в которых рассказано и об А.П.Юшневском:
"Его все любили за беззаветную и деятельную доброту: он не только платонически сочувствовал всякой чужой беде, но и делал все возможное, чтобы помочь ей.
В нашей деревушке он скоро сделался общим благодетелем".
Авторитет декабриста настолько велик, что люди идут к нему как к мировому судье.
Однажды в деревне вспыхнула ссора, разделившая ее на два враждующих лагеря, и спорщики пришли именно к А.П.Юшневскому, чтоб он их рассудил.
Юшневский под Иркутском первый стал разводить кукурузу.
Интересы безопасности села в пожарном отношении ставились декабристами на первом плане.
В Малой Разводной М.К.Юшневская на свои средства построила пожарную вышку, где хранились все необходимые для тушения пожара инструменты. Веревка от колокола, что висел на вышке, была проведена к дому Юшневских.
Перейдя на поселение, жены декабристов сближались с крестьянами, принимали участие в их семейных празднествах и духовно роднились с ними.
Крестьянин села Малого Разводного Пятидесятников говорил, что Юшневская М.К.
«была его сестре Татьяне — крестной. После смерти мужа распрощалась и уехала. Перед отъездом подарила крестнице корову и, согласно народному обычаю, провела корову через шелковый поясок, который и подарила вместе с коровой».
К концу 1835 г. осуждённым по первому разряду “государственным преступникам” указом царя срок каторги был уменьшен на два года. Летом 1839 г. Юшневских отправили под Иркутск
Подневольная жизнь, суровый климат, переживания, беспокойства, нужда- всё это, конечно, не проходило бесследно.
Амнистия, а вместе с нею разрешение вернуться на родину, пришла тогда, когда её уже и не ждали. В живых декабристов осталось совсем мало.
В 1844 году в расположенном недалеко от Малой Разводной селении Оек умирает декабрист Ф.Ф. Вадковский. Юшневские и другие декабристы, жившие недалеко, поехали на похороны.
Во время церковной службы, при выносе Евангелия, Юшневский по обычаю сделал земной поклон. Стоявшие рядом удивились, что он долго не поднимается.
Прикоснувшись к нему, друзья увидели, что он мертв. Юшневского похоронили на кладбище в Малой Разводной.
На надгробном памятнике, по его желанию, начертали надпись "Мне хорошо".
В 1852 году при затоплении этих земель Иркутским морем его прах был перенесен на Лисихинское кладбище в Иркутске.
По воспоминаниям Н.А. Белоголового, после смерти Алексея Петровича стены в комнате Марии Казимировны и католический алтарь в углу были затянуты черным материалом, горели свечи, пахло ладаном. Она была в черном платье; при встрече с мальчиками - учениками мужа - в первый раз после его смерти она разрыдалась.
После внезапной смерти мужа (1844) А.П. Юшневского генерал-губернатор Восточной Сибири В.Я. Руперт немедленно вошел с представлением о разрешении М.К. Юшневской возвратиться в принадлежавшее ей имение в Киевской губернии, но в этом было отказано (доклад 13.6.1844), разрешено вернуться только по докладу 24.7.1855 с установлением за нею секретного надзора.
Мария Казимировна зарабатывает на жизнь уроками грамоты и рукоделия. Ее существование скрашивает переписка с друзьями по изгнанию. Мария Казимировна переезжает с места на место, навещает друзей в Иркутске, Селегинске, Кяхте, ухаживает за больной Е.И. Трубецкой. Она неоднократно подавала прошения о разрешении вернуться в европейскую Россию, но получала отказы. Только незадолго до амнистии, в 1855 году, ей разрешили выехать из Сибири. Она уехала в Киев, где и скончалась в 1863 году.
Дочь от первого брака - София Алексеевны (вышла затем замуж за художника Христиана Рейхеля, во втором браке за дворянином Орловым).
У Юшневской был какой-то конфликт с декабристом Штейнгейлем, о котором он упоминает в своих письмах, но причина конфликта неизвестна. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Вт Фев 21, 2017 12:01 am Заголовок сообщения:
Про страх и про то как Алексей Петрович упал в обморок, повстречав Марию Казимировну
...Этой весной Алекс задыхался от счастья - сам не знал, почему так, просто так оно было. Цвели яблони, воздух был напоен ароматом и пыльцой, и пока кое-кто из сотоварищей мучился сенной лихорадкой - Алекс наслаждался. Ночами вылезал прямо на крышу, оборачивался - и вспархивал над Кишеневым, над цветущими садами, над одноэтажными деревянными домиками окраин, купался в потоках воздуха... хорошая была весна, хоть и тревожная.
В городе поговаривали о войне - не то с Бонапартом, не то с турками, не то с глубоководными чудищами, которых на южных окраинах становилось все больше, цены росли, на рынке было неспокойно, то и дело приходилось переводить с молдавского донесения о волнениях в деревнях.
Но пока всего лишь поговаривали, а вечерами так же танцевали, музицировали, развлекались как могли, гостили по окрестным имениям. Перед Вознесением Алекс принял приглашение приятеля-Чернобурого Лиса и отправился в его имение на берегу Днестра, где уже собралось все окрестное общество. Общество, прямо скажем, не блестящее - московские приемы он еще помнил, - но зато домашнее и веселое. Бессарабское дворянство отличалось гостеприимством не менее московского. Они приехали на самое Вознесение к середине дня - когда дом уже был наполнен народом и все собирались ехать гулять на реку. Алекс едва успел познакомиться с сестрой приятеля - Мари и ее мужем, Рыжим толстым лисом, с отставным майором-Конем и его очаровательными белыми в яблоках сестрицами, с семейством Бобров, живших неподалеку, как все уже собрались и покатили к Днестру. Поздняя весна продолжала бушевать, небо сверкало и сверкала река. Алекс оказался в одной повозке с майором. Тот все фыркал, крутил головой, а потом вдруг признался:
-Не по себе мне что-то. Не люблю Днестр - тут... слухи ходят, что чудища южные опять появились.
-Видели вы таковых?
-Видел. Страха не оберешься.
-Говорят света они боятся, только темноте выходят?
-Брехня, не боятся они света. В темноте им просто легче, потому что они тогда еще страшней кажутся, но... не знаю я, чего они боятся... Умирают - как не жили, - Коня отчетливо передернуло.- Вы будьте начеку, ох не по себе мне.
Они уже подъезжали к месту для пикника - ухоженной милой полянке прямо на берегу, как впреди раздались крики. Лошади всхрапнули и вздыбились. Алекс и майор сидевшие друг напротив друг друга больно стукнулись лбами, потом Алекс распахнул дверь и вывалился наружу, на ходу пытаясь расправить крылья. Даже почти получилось - пока он не увидел.
От воды наружу что-то поднималось, всползало на пригорок. Сначала зрение отказало совсем, потом восстановилось: к ним шли чудовища. Умом он понимал, что в сущности их не так много и они невелики ростом, но это - то, что видели сейчас его глаза, совершенно ничего не значило.
...Он, оказывается, никогда не знал страха. Конечно - боялся чего-то, все чего-то боятся - экзамены не сдать вот, когда мама болела, пожаров, однажды виденную кикимору, но - Боже, что он, умненький, благополучный мальчик знал раньше о страхе? Разделился надвое и пока одна его часть умирала, вторая методично делала зарубки в памяти: оказывается страх - не чувство в котором участвует только душа, страх - болезнь тела.
Ноги подкашиваются, со лба льет пот, живот крутит - как при лихорадке. Ни одного движения сделать невозможно, ни одной мысли в голове нет, тошнит - вот при виде этих зеленых, пузырчатых туш и бессмысленных лиц с отвисшими губами - как же тошнит-то... Хуже этого момента - когда он застыл в тягучей тошноте, не в силах сделать ни одного движения, не в силах перекинуться - ничего, наверно, с ним не было еще. "Господи, - сумел позвать тот из них, кто не боялся, а наблюдал со стороны, - Господи Иисусе, помоги мне!" - веры у этого, второго, не было ни на грош, вообще ничего, кроме холодного разума, но он зачем-то упрямо заставлял губы шевелиться и шептать: "Господи, Господи..." - пока горло не свело судорогой и его не стошнило на зеленую весеннюю траву. Краем глаза заметил еще россыпь красных и белых,уже запылившихся марцишоров на кривой старой яблоне - и согнулся еще раз.
И вот тут стало легче - стало легче телу, и стало легче разуму. Это я вот тут, я? Алекс Юшневский, наследник дома Гарпии? Корчусь и блюю от страха перед этими дохлыми рыбами? Да, пся крев, мыслимо ли?
Хватило момента передышки, чтобы оказаться в истинном облике - и ощетиниться когтями и жесткими серо-стальными перьями. Страх не отступил - но ушел на второй план, тело гарпии не умело так дрожать и обмирать, как человеческое. Зато ярость - птичья, бешеная, смывающая все ярость была ей знакома - и перед ней тот, второй, разумный - отступил.
Гарпий атаковал.
Взмыл, с клекотом упал на строй глубоководных, ударил крыльями и когтями, и взмыл снова, содрогнувшись от омерзения. Как в липкую плесень вляпался. Краем глаза заметил, что он уже не один - гнедой Конь молотил копытами чудищ, разбрызгивая зеленую вонючую жижу и оглушительно ржал, когда брызги попадали на его лоснящуюся шкуру. Так не пойдет, надо их... чем-то.
Боевой облик так боевой облик, в первый раз так - в полную силу, и кто же знал, что бой - это бой прежде всего с собой, с собствнным страхом и отвращением, а уже потом - с врагом? Теперь знаю, еще одна метка в памяти. Еще вырос, схватил когтями перевернутую повозку, которая валялась на дороге - видно лошади понесли и перевернули.
Путаясь в оборванных поводьях поволок вперед, тяжело приподнялся - и обрушил повозку прямо на зеленых. Захрустели кости, умирали чудища с каким-то писком и присвистом, оставшихся копытами добивал конь, и еще чья-то - веселая и бесстрашная ярость примешивась к его собственной. Алекс праздновал победу над своим страхом.
...С последним ударом повозка начала разваливаться прямо в когтях - и сначала он не понял, что именно увидел, просто обострившееся птичье зрение заметило какое-то движение внизу, в мешанине трупов, щепок и мусора. Лисица.
Чернобурая лисица с трудом удерживалась на краю повозки - ощерившись и распушивши огромный хвст цеплялась коготками и соскальзывала вниз.
Замер в воздухе - и медленно стал спускаться, стараясь не дернуть и не качнуть лишний раз. И подальше, подальше от этой жижи и плесени, вот - под яблоню, к марцишорам.
К ним уже бежали, летели, скакали - оставшиееся, те, кто теперь тоже был свободен от страха. Первым подскочил Лис:
-Мари, Мари - где ты?
Она уже поднималась - маленькая женщина в рыжем прогулочном платье, с растрепавшейся прической. Ткнулась брату в грудь лицом - только тогда стало заметно, что она испугана и ее трясет.
-Мари, Господи, как ты там оказалась?!
-Это все лошади... лошади понесли, и я приняла облик, а потом... потом, кажется, головой ударилась. Не наказывай людей, они не виноваты, они испугались, - она говорила слегка задыхаясь, щеки ее румянились, а каштановые кудри растрепались. Алекс смотрел на нее не отрываясь и тоже тяжело дышал.
Она обернулась к нему, улыбнулась - и тут он понял, что она вовсе не боится. Устала, возбуждена, но страха в ней не было. А когда она сказала:
-А здорово мы с вами их? - он понял, чья веселая ярость примешивалась к его собственной во время этого боя.
-Вы... вы все это время были там? Господи Боже...
-Там, да, не могла спрыгнуть, да и некуда было... Но ведь все обошлось?
Подбежал рыжий Лис, протиснулся сквозь толпу, подкочил к Алексу:
-Вы могли ее убить!
-Николай, молодой человек ни в чем не виноват...
Алекс побледнел, выговорил:
-Да... я мог... - и рухнул в обморок к ее ногам.
Добавлено: Вт Фев 21, 2017 12:02 am Заголовок сообщения:
Николай Александрович Бестужев. Портрет Марии Казимировны Юшневской (1790-1863).
Начало 1830-х гг.
Литературный музей Пушкинского дома, СПб. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Вт Фев 21, 2017 12:02 am Заголовок сообщения:
Мария Казимировна Юшневская (урожденная Круликовская) в юности вышла замуж за некоего Анастасова. Встретив Алексея Петровича Юшневского, она горячо полюбила его и развелась с мужем. В 1812 году состоялась ее свадьба с Алексеем Петровичем.
В 1819 году Алексей Петрович вступил в Союз Благоденствия, затем в Южное общество. Он был ближайшим другом и соратником П. Пестеля. Арест мужа для Марии Казимировны, как и для большинства жен декабристов, был полной неожиданностью. Юшневский был приговорен к вечной каторге и отправлен в Сибирь.
Узнав о решении суда, Мария Казимировна пишет письмо с просьбой разрешить ей разделить участь мужа:
“Для облегчения участи мужа моего повсюду последовать за ним хочу, для благополучия жизни моей мне больше теперь ничего не нужно, как только иметь счастье видеть его и разделить с ним все, что жестокая судьба предназначила. Прожив с ним 14 лет счастливейшей женой в свете, я хочу исполнить священнейший долг мой и разделить с ним его бедственное положение. По чувству и благодарности, какую я к нему имею, не только бы взяла охотно на себя все бедствия в мире и нищету, но охотно отдала бы жизнь мою, чтобы только облегчить участь его”.
Дочь Марии Казимировны от первого брака изъявила желание поехать с матерью и добивалась разрешения. Но царь разрешил ехать только жене декабриста. В связи с тем, что материальное положение Юшневской было стесненным, ей оказывает помощь мать декабристов Муравьевых Екатерина Федоровна. Она заказала для Юшневской коляску, снабдила деньгами и продовольствием. “Дочь любимая не могла бы больше входить во все подробности, во все мои надобности”, – писала Юшневская об отношении к ней Муравьевой.
Из писем, приходивших в Москву из Сибири от Муравьевых и Волконских, видно, что Алексей Петрович очень тосковал, его мучили предчувствия, что Мария Казимировна умерла, он был на грани отчаяния.
Весной 1830 года Мария Казимировна выезжает в Сибирь. Декабристы и их жены приняли ее в свой круг радушно и приветливо. “Вообрази, как они мне близки, – пишет Мария Казимировна из Петровского Завода деверю, – живем в одной тюрьме, терпим одинаковую участь и тешим друг друга воспоминаниями о милых любезных родных наших”.
Юшневская отличалась приятным жизнерадостным характером. М.Н. Волконская писала в “Записках” о Марии Казимировне: “Уже седая, она сохранила веселость своей первой молодости”. В 1839 году окончился срок каторжных работ Алексея Петровича, и семейство Юшневских было переведено на поселение.
“Потребовалась бы целая тетрадь, – писал Юшневский И.И. Пущину, – на описание всех беспокойств и нужды, какие перенесли мы… Переезды расстроили нас вконец. Мы погибли бы без пособия добрых товарищей”.
Некоторое время они жили в деревне Куда, затем – в Жилкине. В 1840 году переселяются в Малую Разводную. Здесь они строят дом, обзаводятся хозяйством: покупают корову, разводят огород. Юшневские берут на воспитание и обучение детей.
Воспоминания о жизни Юшневских в Сибири оставил их ученик Н.А. Белоголовый, впоследствии врач, литератор и общественный деятель. Его отец принимал участие в судьбе многих декабристов, сосланных в Иркутский край; не без риска для себя доставлял им письма и посылки. Уезжая в Москву и Петербург, он и его жена оставили двух своих детей у Юшневских для присмотра и обучения.
“Юшневский так умело и тепло взялся за нашу дрессировку, что мы не только сразу ему подчинились, но и привязались к нему со всей горячностью нашего возраста… Алексею Петровичу было тогда за 50 лет; это был человек среднего роста, довольно коренастый, с большими серыми навыкате и вечно серьезными глазами. Ровность его характера была изумительна; всегда серьезный, он даже шутил, не улыбаясь, и, тем не менее, в обращении его с нами мы постоянно чувствовали, хотя он нас никогда не ласкал, его любовное к нам отношение и добродушие… Юшневский импонировал нам своим обширным умом, … и мы питали к нему благоговейное уважение, не лишенное некоторого трепета. … Юшневский, кроме того, был хороший музыкант и слыл чуть не лучшим учителем для фортепьяно в Иркутске, но искусство это в нашей глухой провинции в те времена не пользовалось большим распространением и не могло прокормить учителя”. Мария Казимировна запомнилась им как миловидная толстенькая старушка небольшого роста. Она не вмешивалась в занятия, но если мальчики болели, лечила их и ухаживала за ними. Они немного недолюбливали ее за то, что она строго следила за их манерами, прививая им правила хорошего тона.
Мария Казимировна довольна своей скромной, размеренной жизнью. В письме друзьям она пишет, что очень хочет показать им свой дом и маленькие владения с видом на Ангару.
В 1842 году в Сибирь приезжает дочь Юшневской Софья с мужем – художником Рейхелем – и восьмилетним сыном. Но счастье было недолгим.
В 1844 году в расположенном недалеко от Малой Разводной селении Оек умирает декабрист Ф.Ф. Вадковский. Юшневские и другие декабристы, жившие недалеко, поехали на похороны. Во время церковной службы, при выносе Евангелия, Юшневский по обычаю сделал земной поклон. Стоявшие рядом удивились, что он долго не поднимается. Прикоснувшись к нему, друзья увидели, что он мертв. Юшневского похоронили на кладбище в Малой Разводной. На надгробном памятнике, по его желанию, начертали надпись “Мне хорошо”. В 1852 году при затоплении этих земель Иркутским морем его прах был перенесен на Лисихинское кладбище в Иркутске.
По воспоминаниям Н.А. Белоголового, после смерти Алексея Петровича стены в комнате Марии Казимировны и католический алтарь в углу были затянуты черным материалом, горели свечи, пахло ладаном. Она была в черном платье; при встрече с мальчиками – учениками мужа – в первый раз после его смерти она разрыдалась.
Мария Казимировна зарабатывает на жизнь уроками грамоты и рукоделия. Ее существование скрашивает переписка с друзьями по изгнанию. Мария Казимировна переезжает с места на место, навещает друзей в Иркутске, Селегинске, Кяхте, ухаживает за больной Е.И. Трубецкой. Она неоднократно подавала прошения о разрешении вернуться в европейскую Россию, но получала отказы. Только незадолго до амнистии, в 1855 году, ей разрешили выехать из Сибири. Она уехала в Киев, где и скончалась в 1863 году.
Переписка Марии Казимировны и Алексея Петровича Юшневских опубликована в сборнике Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии Казимировны из Сибири (Киев,1908. – 172 с.).
Наиболее важный, полный живых непосредственных впечатлений от личного общения с семьей Юшневских источник – это уже упоминавшиеся воспоминания Н.А. Белоголового
Белоголовый Н.А. Воспоминания сибиряка о декабристах // Декабристы в воспоминаниях современников. – М.,1988. – С. 354-372; Дум высокое стремленье. – Иркутск, 1975. – С. 127-170.
Волнующий, подробный рассказ об Алексее Петровиче и Марии Казимировне Юшневских, опирающийся на письма, мемуары современников, содержится в статье М.Хазина “Путями декабриста Юшневского”// Кодры.-1976. – № 12. – С. 86-96.
Марии Казимировне Юшневской посвящены также следующие публикации:
Кавецкая Т.Л. Некоторые материалы к биографии М.К. Юшневской // Декабристские чтения. – Вып.4. – Киев,1991. – С. 108-111.
Мария Казимировна Юшневская // Сподвижники и сподвижницы декабристов: [Биогр. очерки]. – Красноярск, 1990. – С. 50-52.
Сергеев М. Мария Казимировна Юшневская // Сергеев М. Несчастью верная сестра: [О женах декабристов: Повесть]. – Иркутск, 1992. – C. 296-314. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Добавлено: Вт Фев 21, 2017 12:03 am Заголовок сообщения:
Письма ученика декабристов (А. Белоголового1). Сообщ. И-св.// Сибирский архив, 1912 г, №5б с. 376-377
Сыновья известного иркутского купца А. В. Белоголового Андрей и Николай (известный впоследствии врач и общественный деятель), как известно, в раннем детстве обучались у декабристов, живших в Разводной: Юшневского и Борисовых. Во время частых летних поездок А. В. Белоголовго (иногда с супругою) в Poccию —поездок, связанных с торговыми делами, детин его оставались на житье у декабристов, на попечении М К. Юшневской [В публикации опечатка - "А.К. Юшневской"]. До нас сохранились детские письма старшего из учеников, Андрея, писанные к родителям. Вот эти письма, приводим наиболее интересные из них, с исправлением орфографии. Письма эти указывают на то, как и чем занимались декабристы со своими учениками. Они характеризуют их, как учителей.
I
..Почтенные и любезные Папа и Маменька. Письмо Ваше много нас порадовало. Благодарим Бога, что Вы здоровы. Мы тоже с братом здоровы. Занимаемся учением и идем с ним вместе во всех предметах учения. Мы так привыкли к Ал[ексею] П[етровичу Юшневскому] и М[арии] К[азимировне], что нам кажется, будто мы дома. П[етр] Ив[анович Борисов] занимается с нами постоянно въ назначенные дни. Проходим дроби, возвышение чисел в степени, извлечение корней и нумерацию. Вчерась с М[арией] К[азимировной] и П[етром] Ив[ановичем] были мы на Юпитере, Сатурне и Уране. Видели, Папа, затмение солнца, которое было 26-го июня2. Мы глядели на него в закопченное стекло. Прощайте, Папа и Маменька. Благословите вашего покорного сына
А. Белоголовый.
П. Ив. тоже.
13 числа 1842 года
II
Любезный Папенька, Андрей Васильевич!
Желаю Вам доброго здоровья, а о, себе Вам скажу, что я, слава Богу, здоров, прошу Вашего родительскаго благословения. Артамон Захарович[Муравьев] уехал на воды 9-го числа сего месяца, Вам кланяются бабушка М.Н. и Володя. Я вчера приехал из Разводной, завтра, едем с Николой.
Ваш послушный сын
Андрей Белоголовый.
20 июня 1843 г. Иркутск.
III
„Любезный Папенька,
Андрей Васильевич!
Желаю Вам доброго здоровья. О себе скажу Вам, что я, слава Богу, здоров. Мы третьего дня прихали из Разводной, до этой пятницы, потому что в училище белят, учителю и учительнице негде спать: oни и спят в нашей комнате. Не забудь, Папа, книгу, которую Вам заказывал Петр Иванович. Вам кланяются бабушка М. Н,, Коля и Володя и няня. Мы с Анкудиновым3 учим из географии Португалию, из арифметики повторяем десятичные дроби, из немецкой грамматики неправильные глаголы, а французскую грамматику прошли давно уже. Ваш послушный сын
Андрей Белоголовый.
12 июля 1843 г. Иркутск.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Андрей Васильевич Белоголовый 1806–1860), иркутский купец. Был образованным человеком, собрал прекрасную библиотеку. Занимался торговлей с Китаем, был партнером крупного московского купца П. И. Куманина. Имел пивоваренный завод и лавку, позже винный погреб и магазин. Попытка заняться золотопромышленностью не увенчалась успехом. В 1858 участвовал в создании Амурской компании и стал управляющим Иркутской конторой компании. Известен своими близкими отношениями со ссыльными декабристами. Он управлял капиталом М. Н. Волконской в Иркутске, владел совместно с А. В. Поджио и С. П. Трубецким золотыми приисками. Его дети ндрей (1832-1893), Николай (1834–1895) учились сначала у Юшневских и Борисова, потом, после смерти Юшневского - у А. Поджио. Николай Белоголовой стал известным врачом и общественным деятелем, оставил обширные воспоминнаия, которые выдержали множество переизданий, в этих воспоминаниях достаточно подробно рассказывается о его знакомстве с декабристами.
2. Юшневский не был чужд астрономичесикм занятиям, из писем видно, что он следит за небесными явлениями и тоскует по оставленном в Росии телескопу: "Как часто вспоминаем мы телескоп, который остался у тебя" - пишет Мария Казимировна Семену Петровичу. Петр Борисов также интересовался астрономией, в частности в начале сороковых годом им был написан трактат "О происхождении планет".
3. Н. Я. Анкудинов, разбогатевший крестьянин из поселенцев, уступил Юшневским за полцены купленный им в Иркутске дом и сам заплатил подрядчику за его перевозку и установку “из одного только удовольствия сделать доброе дело” . Его племянник также воспитывался у Юшневских. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
