Маргарита Михайловна Тучкова родилась 2 января 1781 г. в семье знатных родителей. Ее отец Михаил Петрович Нарышкин происходил из рода Нарышкиных, к которому принадлежала мать Петра I. Родители Маргариты были обеспеченными людьми и смогли дать дочери хорошее образование. В это время в великосветских гостиных блистал некий Ласунский. Его мать дружила с Нарышкинами и вскоре сумела убедить родителей Маргариты, что только ее сын сможет обеспечить их дочери достойную жизнь. Понятия самой Маграриты о браке были еще очень неопределенными (ей было 16), а Ласунский был так привлекателен...
Однако после свадьбы все изменилось. Маргарита стала женой развратного циника и лжеца, который видел в ней только богатую наследницу. Нисколько не смущаясь он продолжал вести разгульную жизнь, а Маргарита не отваживалась рассказать родителям правду. В это же время она встретила и полюбила молодого офицера Ревельского полка Александра Андреевича Тучкова. Похождения ее мужа не могли долго оставаться неизвестными родителям Маргариты. Все открылось, и родители ужаснувшись, стали хлопотать перед царем и Синодом о разводе. Это было сложной процедурой, поскольку в России того времени эти такие вопросы решались на самом высоком уровне. В итоге разрешение было получено.
Вскоре после развода Тучков попросил руки Маргариты у ее родителей, но те, боясь снова ошибиться, ответили отказом. Только в 1806 году, когда Маргарите было уже 25 лет, они дали согласие на брак. В 1811 у Тучковых родился сын, но недолгим было их счастье. Война уже стояла на пороге России. Все дышало предчувствием беды. Полк мужа располагался в Минской губернии. В одну из ночей Маргарите приснился сон, будто она находится в незнакомом городе, а на стенах домов написано слово — Бородино. К ней входят отец и брат и говорят: "Муж твой пал со шпагой в руках на полях Бородина" (в литературе существует несколько вариантов рассказов об этом сне Тучковой, по другой версии она увидела во сне кровавую надпись "твоя участь решится в Бородине"). Маргарита испуганно закричала и проснулась. Александр Тучков успокоил жену и приказал принести карту. Не найдя на ней Бородино оба успокоились, отмахнувшись от дурного наваждения. Кто мог тогда подумать, что неизвестное село Бородино войдет в историю России.
В июне 1812 года полчища Наполеона вторглись в Россию и генерал Тучков получил приказ выступить к Смоленску. Судьбе было угодно, чтобы Александр Тучков (вместе с двумя своими братьями) оказался участником Бородинского сражения. В бою под Семеновским, ведя солдат в атаку он был убит картечью. "Тело его не досталось в добычу неприятелю. Множество ядер и бомб, каким — то шипящим облаком, обрушилось на то место, где лежал убиенный, взрыло, взбуравило землю и взброшенными глыбами погребло тело генерала" — так писал Федор Николаевич Глинка о гибели Тучкова в своих "Очерках Бородинского сражения".
Первого сентября 1812 года страшный сон Маргариты Михайловны стал явью. Она узнала о гибели своего мужа. После этого она поспешила на Бородинское поле, где оставались еще непогребенными павшие войны. И вот, ночью, в кромешной тьме вместе с сопровождавшим ее монахом, державшим в руках зажженный факел, несчастная женщина бродила по полю, усеянному мертвыми телами, разыскивая убитого мужа. Но ей так и не было суждено найти его тела, и тогда Маргарита выстроила на месте гибели Александра небольшую часовню. Впоследствии, она построила здесь храм во имя Спаса Нерукотворного. Отмечу, что это был первый памятник на Бородинском поле, возведенный "для вечного поминовения воинов, на сем месте убиенных". Приезжая из Москвы в Бородино, чтобы следить за его возведением Тучкова останавливалась в небольшом домике, построенном напротив храма.
В 1826 г. Маргариту Михайловну постигло новое горе — умер ее единственный сын Николай. Вдова похоронила его в бородинском Спасском храме. Лишившись любимых, она решила навсегда поселиться здесь. Постепенно дом Тучковой стал центром колонии, где жили женщины, в основном вдовы погибших на полях сражений. В 1833 г. поселение было утверждено как Спасо-Бородинская общежительная пустынь. Спустя три года Тучкова приняла малое пострижение и стала инокиней Меланией. И вот, в начале 1838 года община была преобразована в Спасо-Бородинский общежительный монастырь. 28 июня 1840 г. состоялось пострижение инокини Мелании в мантию с именем Мария, а на следующий день она была возведена в сан игуменьи.
Игуменье Марии принадлежит инициатива проведения ежегодных Бородинских торжеств и круглосуточного поминовения русских воинов, которое совершалось в монастыре. На территории обители были воссозданы укрепления одной из Багратионовых флешей. Мемориальный характер носит и посвящение монастырского собора Владимирской иконе Божией Матери, ведь само Бородинское сражение происходило в день церковного празднования Сретения Владимирской иконы – 26 августа.
До последних дней жизни игуменья Мария жила в доме напротив усыпальницы мужа и сына. Словно предчувствуя кончину, незадолго до смерти, она сожгла письма мужа к ней, не желая, что бы их читали чужие люди. Игуменья Мария скончалась 29 апреля 1852 года. После ее смерти в доме все было оставлено нетронутым. В таком состоянии дом находился до 1930 года, когда монастырь был закрыт и подвергся разорению. В январе 1942 г. в ходе боев дом сгорел. И только в 1984 г. были начаты работы по его восстановлению. 16 августа 1992 г. была возрождена община Спасо-Бородинского женского монастыря, а 12 мая 1994 г. состоялось открытие Дома-музея игуменьи Марии, который можно посетить и сейчас.
До революции в России вышло несколько книг о Маргарите Тучковой и основанном ею монастыре. В начале 90-х появились журнальные публикации о ней, а в 1993 г. вышло репринтное переиздание книги "Спасо-Бородинский монастырь и его основательница" (Издание Спасо-Бородинского женского монастыря). Советую прочитать ее тем, кто захочет побольше узнать о Спасо-Бородинском монастыре, а еще лучше самому посетить эту Подмосковную обитель. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Николай Александрович Тучков (1811-1826), сын А.А. Тучкова и М.М. Нарышкиной.
Художник Штайнер. 1820 г. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет. Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера —
Малютки-мальчики, сегодня —
Офицера!
Вам все вершины были малы,
И мягок — самый чёрствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
Перед вами — первые строфы очень известного стихотворения Марины Цветаевой, которое называется «Генералам двенадцатого года». Именно в таком виде это стихотворение было впервые опубликовано в 1915 году, в петербургском журнале «Северные записки». Стихотворение имеет авторскую датировку («Феодосия, 26 декабря 1913 года»; здесь и далее все даты указываются по старому стилю) и посвящение: «Сергею» (Марина Цветаева и Сергей Эфрон обвенчались 27 января 1912 года).
В посмертных изданиях этого стихотворения первая строфа отсутствует вовсе; кроме того, за счёт знаков препинания была несколько изменена и общая тональность стихотворения.
Конечно, трудно сказать наверняка, когда, как и почему у поэта рождается тот или иной образ, то или иное его произведение. Непосредственный повод к написанию зачастую является всего лишь некоей «последней каплей». В следующих четырёх строфах Марина Цветаева говорит об этом так:Ах, на гравюре полустёртой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков четвёртый,
Ваш нежный лик,
И Вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна.
О, как, мне кажется, могли Вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать и гривы
Своих коней.
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век, —
И Ваши кудри, Ваши бачки
Засыпал снег…
Эти строфы непосредственно обращены к одному из тех самых блестящих «генералов двенадцатого года» — Александру Тучкову. «Тучков четвёртый» был в своей семье самым младшим: в 1812 году ему исполнилось 35 лет. И он, и его старшие братья — Николай, Сергей, Павел, Алексей — все они были генералами и все (за исключением Алексея — предводителя дворянства Московского уезда) находились в 1812 году в действующей армии.
Нет никаких сомнений в том, что Марина Цветаева хорошо знала ту гравюру, которую вы видите. Гравюра эта была выполнена Александром Ухтомским уже после смерти Тучкова-четвёртого — по рисунку художника Варнека, который, в свою очередь, в 1813 году имел перед глазами медальон с миниатюрным прижизненным изображением Александра Тучкова. Чуть позднее английский художник Джордж Доу использовал эту гравюру для написания романтического портрета Тучкова — безусловно, Цветаева знала и этот портрет, который можно увидеть в Эрмитаже.
В 1806 году младший Тучков женился на 25-летней Маргарите Нарышкиной, аристократке высшей пробы. По стандартам того времени их брак, наверное, трудно назвать заурядным, ибо молодая женщина успела уже побывать замужем и была официально разведена: в 16 лет родители выдали её за человека, чей образ жизни оказался столь далёким от нравственности, что пять лет спустя им же, родителям (Маргарита долгое время скрывала от них подробности своей семейной жизни), без особого труда удалось получить от Священного Синода разрешение на развод.
Брак Александра Тучкова и Маргариты Нарышкиной был браком по любви. На этот раз Маргарита взяла свою судьбу в свои собственные руки и — хоть и не сразу — добилась от родителей благословения. Она была настолько очарована своим мужем и настолько боялась даже и не то чтобы потерять его, но просто разлучиться с ним на долгое время, что сопровождала молодого генерала во всех его походах — и в 1807 году, и в 1808 году, и в последующие годы.
В апреле 1811 года у них родился сын, которого назвали точно так же, как старшего брата Александра Тучкова — Николай. Николенька… Теперь уже втроём, они по-прежнему не расставались, и Александр был счастлив. Но продлиться их семейному счастью — было не суждено. Наступило лето 1812 года…
Сохранилось семейное предание. Однажды, когда им пришлось заночевать в какой-то крестьянской избе, прямо на полу, на грязной соломе, Маргарите приснился странный и страшный сон: она явственно увидела надпись кровью, что-то вроде «участь твоя решится под Бородином». В ужасе она проснулась: «Бородино! Тебя там убьют!..» Вместе они поискали на карте это незнакомое название, но никакого Бородина не нашли. «Чепуха какая-то», — успокоил её муж. И… и отослал её вместе с сыном в Москву: искать Бородино где-нибудь под Москвой ему тогда и в голову не пришло…Три сотни побеждало — трое!
Лишь мёртвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои, —
Вы всё могли! Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.
Бородинская битва началась ранним утром 26 августа и продолжалась до наступления темноты. Никем и никогда ещё не остановленная «Великая армия» Западной Европы (собственно французов там едва ли было даже большинство) беспрерывно, до полного исчерпания сил, атаковала противника, готового скорее умереть, чем сдаться. Фёдор Глинка в своих «Очерках Бородинского сражения» писал впоследствии: «Я не могу удержаться, чтобы не привести здесь подлинных слов одного старого солдата: «Под Бородином (говорит он) мы сошлись и стали колоться. Колемся час, колемся два… устали, руки опустились! и мы и французы друг друга не трогаем, ходим как бараны! Которая-нибудь сторона отдохнёт и ну опять колоться. Колемся, колемся, колемся! Часа, почитай, три на одном месте кололись».
Все главные события битвы происходили на небольшом клочке земли, перерезанном оврагами. Именно сюда, на изначально более слабый левый фланг русских, накатывались новые и новые волны атак наполеоновской армии. Сменялись дивизии и корпуса, ни на минуту не прекращался убийственный рёв сотен пушек, ежеминутно гибли сотни людей — простых солдат, безвестных офицеров и блестящих генералов. Впоследствии Наполеон, любитель и мастер афоризмов, неоднократно говорил, что считает Бородинскую битву самой страшной из всех, и добавлял: «Французы показали себя достойными победы, а русские заслужили право называться непобедимыми». Вот лишь несколько общеизвестных эпизодов.
С самого начала и почти до самого конца битвы основные удары были направлены на так называемые Семёновские флеши — именно там, по замыслу Наполеона, французы должны были рассечь русскую армию надвое, чтобы потом прижать её к берегам окрестных речушек и уничтожить. Ожесточённые атаки сменявших друг друга войск маршалов Даву, Нея и Мюрата первыми встретили гренадеры Михаила Воронцова (он справа на портрете). Наспех созданные земляные укрепления — те самые флеши — постоянно переходили из рук в руки, штыковые атаки сменялись яростными контратаками, и Воронцов дрался рядом со своими солдатами, личным примером подбадривая их: «Глядите, братцы, как умирают генералы!». Дрался он рядом с ними до тех пор, пока его, тяжелораненного, не вынесли в тылы. Кто-то сказал ему: «Ваша дивизия исчезла с поля боя!». «Да, она исчезла, — ответил Михаил Воронцов. — Но только исчезла она на поле боя»…
Дивизия Воронцова — да только ли она одна! — просто перестала существовать. И тогда генерал Пётр Багратион, командовавший всем левым флангом русской армии, лично повёл свой резерв в штыковую контратаку. Флеши удалось отбить, потом они снова были потеряны, потом опять… В одной из очередных контратак Багратион был ранен в бедро, и его тоже вынесли с поля битвы. Но если Михаил Воронцов оправился от ран («полумилорд, полукупец» в изображении ревнивца Пушкина — это ведь о нём), то спасти Багратиона не удалось: 12 сентября (по другим сведениям — 11 сентября) он умер от гангрены, и четверть века спустя его прах был перезахоронен на Бородинском поле…
Генерал Александр Кутайсов (слева) командовал при Бородине всей русской артиллерией. Известно его распоряжение, отданное накануне сражения: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтоб оне с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки…». В начале битвы он находился на командном пункте. Очевидцы вспоминали такой эпизод. Когда раздался вдруг свист пролетевшего ядра, некоторые из солдат невольно вжали головы в плечи. «Стыдно кланяться», — сказал им Кутайсов, но тут же и сам склонил голову. «Это не в счёт, — пошутил юный генерал, — это моё знакомое, его при мне отливали».
В одно из критических мгновений битвы, когда русские в очередной раз были вынуждены оставить Курганную батарею (в нескольких сотнях метров от флешей), генералы Кутайсов и Ермолов, которые оказались поблизости, смогли организовать стремительную штыковую контратаку и снова отбить у неприятеля батарею. Из этой атаки Кутайсов не вернулся, вернулся лишь его конь — с залитым кровью седлом. Александр Кутайсов лишь четыре дня не дожил до своего 28-летия. Тело его так и не было найдено, и своей могилы у него нет: его могилой стало всё Бородинское поле…
С противоположной от Семёновских флешей стороны располагался пехотный корпус, которым командовал Николай Тучков-первый, старший брат Александра Тучкова. По первоначальному плану, внезапное появление на поле битвы дивизий этого корпуса должно было оказаться для противника весьма неприятным сюрпризом. Но… сюрприза не получилось: вначале Тучков-первый (справа на портрете) был вынужден отправить одну из своих дивизий на помощь защитникам флешей, а вскоре и остальные его войска вступили в ожесточённые бои с польским корпусом генерала Понятовского — поляки стремились прорваться в тылы русской армии и дрались отчаянно, но путь им преградили солдаты Тучкова-первого. Во время одной из контратак Николай Тучков получил пулю прямо в грудь. Его вынесли из боя, потом перевезли в Можайск, а потом и в Ярославль. Там, в Ярославле, он и умер несколько недель спустя: полученные им утром 26 августа раны оказались смертельными…
Младший его брат Александр командовал бригадой в той самой дивизии, которую Николай Тучков отрядил на помощь защитникам флешей. Братья сражались рядом, их разделяли в битве всего лишь какие-то сотни метров, но они ничего не знали о судьбе друг друга. Примерно в те же минуты, когда Николай вёл в свою последнюю контратаку гренадер Павловского полка, его брат Александр, со знаменем в руках, повёл в контратаку на флеши солдат Ревельского полка, дрогнувших было под градом пуль. И так же, как и старшему брату, картечная пуля пронзила ему грудь… Фёдор Глинка, «Очерки Бородинского сражения»:
Он погиб близ 2-го реданта. Под деревнею Семёновскою, у ручья, по названию Огника, под огнём ужасных батарей, Тучков закричал своему полку: «Ребята, вперёд!». Солдаты, которым стегало в лицо свинцовым дождём, задумались. «Вы стоите? Я один пойду!». Схватил знамя — и кинулся вперёд. Картечь расшибла ему грудь. Тело его не досталось в добычу неприятелю. Множество ядер и бомб, каким-то шипящим облаком, обрушилось на то место, где лежал убиенный, взрыло, взбуравило землю и взброшенными глыбами погребло тело генерала…
«Участь твоя решится под Бородином»… В то августовское утро Маргарита Тучкова, ещё не зная этого, стала вдовой. Страшный её сон оказался пророческим. Её муж остался лежать там, на Бородинском поле, — среди десятков тысяч других, искалеченных и убитых…
Вы побеждали и любили
Любовь и сабли остриё, —
И весело переходили
В небытиё!
Феодосия, 26 декабря 1913 года
Для ещё одного из братьев Тучковых, Павла, последним стало сражение у Валутиной горы — менее чем за три недели до Бородина. Прикрывая отступление из-под Смоленска той самой колонны, которую вёл его брат Николай и в которой находился его брат Александр, Павел Тучков вместе со своими солдатами бросился в штыковую контратаку. Жизнь ему спасли лишь его золотые генеральские эполеты: исколотый штыками, весь в крови, он был захвачен французами. «Свет от выстрелов помог узнать его, и он был взят. Другие русские генералы погибли в этой бойне», — бесстрастно сообщает об этом эпизоде битвы находившийся в свите Наполеона Филипп де Сегюр.
Рассказывают, что при известии о судьбе трёх её сыновей их мать упала на колени и навсегда ослепла…
А для Маргариты Тучковой, вдовы Александра, весь смысл и всё устремление её жизни свелось теперь к её полуторагодовалому сыну Николеньке и к желанию отыскать то, что осталось от её мужа. И как только появилась такая возможность, она отправилась туда, на Бородинское поле. Трудно даже представить себе тот ужас, который испытала эта молодая женщина, бродя среди множества мёртвых тел, переворачивая их, заглядывая в их почерневшие лица, пытаясь найти хоть что-то, напоминавшее её любимого мужа… Всё оказалось напрасно: никаких следов Александра Тучкова обнаружить она не смогла. Разве что маленький перстень, который Александр носил на мизинце правой руки, — так гласит легенда…
Она вернулась на Бородинское поле уже через несколько лет. Не смогла не вернуться туда, где остался её муж. Из письма генерала Петра Коновницына, командира той дивизии, в которой воевал её Александр, она теперь примерно знала то самое место у средних Семёновских флешей, где, по воспоминаниям очевидцев, его настигла смерть. И Маргарита Тучкова решила построить на этом месте храм — вечный памятник и Александру, и всем павшим в той страшной битве. Маргарита распродала свои драгоценности, заложила недвижимость. На её просьбу о помощи откликнулся император Александр Первый — он тоже пожертвовал на строительство храма немалую сумму. Строительство началось уже в 1818 году, а два года спустя небольшой храм Спаса Нерукотворного, поставленный прямо на средних флешах, был освящён. Храм этот был поставлен в чистом поле, богослужения в нём совершались вначале лишь по праздникам и поминальным дням. Маргарита Тучкова приезжала на Бородинское поле вместе с сыном Николенькой, который с годами становился всё более похож на своего отца. Подрастал и молодой тополь, посаженный ими на месте гибели Александра в то время, когда ещё и храма-то никакого не было: глотая слёзы, Маргарита копала ямку, а шестилетний Николенька держал деревце своими ручонками…
Новый страшный удар судьба нанесла ей в октябре 1826 года. Возмужавший Николенька, которому уже исполнилось тогда 15 лет, её единственный свет в окошке, — простудился. Или так только казалось, что он лишь простудился. Во всяком случае, срочно собранный ею консилиум врачей уверил Маргариту, что здоровье и жизнь её сына — вне всякой опасности. Но вскоре после этого — в ночь на 16 октября — Николенька умер на руках у своей матери…
Маргарита Тучкова похоронила сына на Бородинском поле, в склепе построенного ею храма. На поле Бородинской битвы, где навсегда остался и её муж. Ничто теперь не могло удержать её вдали от них, и Маргарита переселилась в «сторожку» — маленький деревянный домик, построенный ею там же, рядом с храмом. Спасский храм да «сторожка» — они стали самыми первыми памятниками на Бородинском поле.
И не было там никаких заборов и замков, и никакой охраны там не было. Из всех людей — лишь сама Маргарита, да ещё старичок Евграф Кузьмич, да ещё одна француженка, да ещё одна немка — «дядька» и гувернантки покойного Николеньки, не пожелавшие и после смерти оставить его. Долгими зимними ночами только лишь шум ветра да вой волков откуда-то из кромешной темноты нарушали торжественную тишину того места, которое некогда вобрало в себя десятки тысяч людских жизней…
Вскоре слухи об отшельнице на Бородинском поле стали распространяться в округе. И потянулись к храму на Семёновских флешах те, кто нуждался в помощи и в утешении. Маргарита рада была любому человеку, и всё новые жилища постепенно вырастали вокруг прежде одинокого Спасского храма. Вначале, в 1833 году, эта маленькая колония получила официальное название Спасо-Бородинского общежития, а в первый день 1838 года вместо общежития учредили Спасо-Бородинский женский монастырь — во главе с игуменьей Марией, которая в миру звалась Маргаритой Тучковой.
В годовщину Бородинской битвы — 26 августа 1839 года — на Курганной батарее был торжественно открыт Главный монумент, рядом с которым с почестями перезахоронили останки генерала Багратиона. На другой день, навестив приболевшую тогда Маргариту Тучкову, император Николай Первый сказай ей: «Мы поставили памятник чугунный, а вы предупредили нас, поставив бессмертный христианский памятник»…
Обустраивался и Спасо-Бородинский монастырь: он был обнесён прочной каменной оградой, а внутри него построили двухэтажные корпуса для монахинь. Наконец, в 1851 году в монастыре состоялась закладка большого соборного храма. Но строить и открывать новый храм Маргарите Тучковой было не суждено: в 1852 году, спустя сорок лет после гибели своего мужа Александра, она скончалась. Её похоронили в склепе Спасского храма, рядом с её сыном Николенькой — совсем недалеко от того дерева, которое они вдвоём посадили когда-то на месте гибели Александра Тучкова.
В 1912 году страна отметила столетие Бородинского сражения. На поле были воздвигнуты монументы в честь тех или иных воинских частей, героически сражавшихся и оставшихся на поле битвы. Деньги на эти монументы были пожертвованы солдатами и офицерами русской армии. Пехотный полк — наследник того самого Ревельского полка, который вёл Александр Тучков в свою последнюю штыковую контратаку — стал официально называться его именем.
В феврале 1929 года комплекс Спасо-Бородинского монастыря получил совсем другое название, революционное: посёлок Ворошилово. В стенах монастыря расположилась тогда трудовая коммуна (в начале 70-х годов там была уже туристическая база).
В марте 1932 года Главный монумент — на месте Курганной батареи — был торжественно взорван. Могилу Петра Багратиона вскрыли, разграбили, а останки «царского генерала» выбросили в мусор.
В настоящее время Главный монумент воссоздан в первоначальном виде — как и многие другие памятники, как и «сторожка» Маргариты Тучковой. Чудом сохранившиеся фрагменты костных останков Багратиона (65 единиц) покоятся теперь на месте его прежнего захоронения. Здания Свято-Бородинского женского монастыря отреставрированы и вновь доступны для обозрения…
В заключение мне хотелось бы затронуть вот ещё какую тему.
Есть в современной России, среди прочих писателей, некто Александр Бушков, который, как рассказывают о нём на обложках, «с присущей ему дерзкой фантазией продолжает разгадывать исторические загадки». О нём самом, вообще-то, мало что известно. Известно лишь, что это «один из самых ярких и самобытных авторов современности», что он является «человеком энциклопедических знаний», что в силу ряда причин «он не получил высшего образования и сменил много профессий» и что суммарный тираж его книг превышает 6 миллионов экземпляров.
Так вот, в одной из недавно вышедших книг (называется она «Россия, которой не было-4. Блеск и кровь гвардейского столетия») Александр Бушков — с присущей ему дерзкой фантазией — в два счёта разгадал и загадку стихотворения Цветаевой:
Оно называется вообще-то «Генералам двенадцатого года», но, не будем лукавить, посвящено декабристам. Всё оно целиком — лишь красивый футляр для одной-единственной заключительной строчки:
И ваши кудри, ваши бачки засыпал снег…
Это могло быть написано только о декабристах. Подразумевается исключительно снег на Сенатской площади, и никакой другой. Никакого другого снега в жизни «генералов двенадцатого года» попросту не могло и быть. […]
Ладно, не станем придираться и говорить, что приведенная Бушковым стихотворная строчка отнюдь не является у Цветаевой «заключительной» (это лишь в романсе из кинофильма «О бедном гусаре замолвите слово» она заключительная) и что в прижизненной публикации 1915 года строчка эта явно обращена к Александру Тучкову (слова «Ваши» написаны там с прописной буквы), который состоять в декабристах не имел никакой физической возможности. Не станем придираться…
Но вот снег… Об этом у нас как-то не принято писать, но снег — всё же был. И вовсе не на Сенатской площади декабря 1825 года, а на Бородинском поле декабря 1812 года…
Спустя более чем через семь недель после битвы, в самом начале своего панического бегства из России, солдаты «Великой армии» вновь увидели страшное Бородинское поле. Вот как пишет об этом французский генерал Филипп Поль де Сегюр («Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I», впервые опубликовано в 1824 году — источник):
[…] Все угрюмо продвигались вперёд, как вдруг многие из нас, подняв глаза, вскрикнули от удивления! Все сразу стали осматриваться: перед ними была утоптанная, разорённая почва; все деревья были срублены на несколько футов от земли; далее — холмы со сбитыми верхушками; самый высокий казался самым изуродованным, словно это был какой-то погасший и разбросанный вулкан. Земля вся вокруг была покрыта обломками касок, кирас, сломанными барабанами, частями ружей, обрывками мундиров и знамён, обагрённых кровью.
На этой покинутой местности валялось тридцать тысяч наполовину обглоданных трупов. Над всеми возвышалось несколько скелетов, застрявших на одном из обвалившихся холмов. Казалось, что смерть раскинула здесь своё царство: это был ужасный редут. […] Никто не остановился: холод, голод и неприятель гнали нас; только при проходе повёртывались головы, чтобы бросить последний печальный взгляд на эту огромную могилу стольких товарищей по оружию, которые были бесплодно принесены в жертву и которых приходилось покинуть. […]
Осознав в ночь на 27 августа невозможность наутро возобновить сражение и приняв решение отступить к Москве, Кутузов смог организовать вывоз с Бородинского поля многих тысяч раненых (но вывезти удалось не всех). О захоронении же погибших (оттеснение русских с их позиций на несколько сотен метров явилось для Наполеона, как известно, основанием считать себя победителем в той битве) — о захоронении погибших не могло тогда быть и речи.
«Великая армия» европейцев, вероятно, имела тогда возможность об этом позаботиться. Но у неё были другие планы. Стремясь не потерять противника из виду, Наполеон в последние августовские дни оставил лежать на Бородинском поле десятки тысяч даже своих собственных солдат — он двинул свою армию к Москве, вслед Кутузову. А потом много чего было: совет в Филях, опустевшая и выжженная Москва, взорванный Кремль, «Тарутинский манёвр» русской армии, бегство Наполеона из Москвы, Малоярославец, возвращение на Смоленскую дорогу… Так и получилось, что позаботиться о павших было просто некому.
«… И высоко росли травы и прозябения на местах великого побоища. Поселяне говорили между собою:
«Земля наша стала сыта!»
Пятьдесят два дня на Бородинском поле безраздельно хозяйничали стаи волков и стаи хищных птиц. Сегюр рассказывает, что европейцы обнаружили своего товарища, который, с раздробленными в битве ногами, смог всё-таки выжить: ночами он укрывался в лошадиных трупах, пил мутную воду из оврага и ел человеческое мясо. О его дальнейшей судьбе Филипп Поль де Сегюр не рассказывает.
Морозными ночи были уже давно, но вот первый снег накрыл солдат «Великой армии» всего лишь через несколько дней после того, как они вновь увидели то страшное Бородинское поле — к тому времени они уже пробежали через Вязьму и думали только лишь и исключительно о том, чтобы как-то выжить самим. Наступил ноябрь 1812 года…
Когда полностью деморализованная, таявшая на глазах «Великая армия» вместе с присматривавшей за её бегством армией Кутузова были уже совсем далеко от Бородинского поля — только тогда наступил черёд позаботиться и о захоронении десятков тысяч павших в августовской страшной битве. Фёдор Глинка в своих «Очерках Бородинского сражения» описал дальнейшее следующим образом:
И вот в одну ночь, в одну длинную морозную ночь небо над застывшим полем Бородинским окатилось красным заревом. Жители Валуева, Ратова, Беззубова, Рыкачева, Ельни и самого Бородина, предуведомленные повесткою от земского суда, выползли из своих соломенных нор и, с длинными шестами, топорами и вилами, отправились на поле Бородинское, где уже работали крестьяне окольных волостей.
Длинные ряды костров из сухого хвороста и смольчатых дров трещали на берегах Стонца, Огника и Колочи. Люди с почерневшими от копоти лицами, в грязных лохмотьях, с огромными крючьями, валили без разбора тела убиенных на эти огромные костры. И горели эти тела, и густые облака тучного беловатого дыма носились над полем Бородинским. […]
И горели, прогорали и разрушались кости вооружённых орд двадцати народов нашествия! […] Вековечные титулы, отличия, порода, знатность — всё горело! И ужели не было существа, которое бы уронило слезу любви на эти кости врагов и соплеменников?
И ваши кудри, ваши бачки засыпал снег… Конечно же, Цветаева знала обо всём этом. Как знала она и о том, что именно тогда, вероятно, Маргарита Тучкова в молитвах и в плаче бродила среди этого неумолимо исчезавшего царства мёртвых — в тщетной надежде отыскать там своего мужа…
Фёдор Глинка, «Очерки Бородинского сражения»:
И горели кости князей и герцогов и остатки эскадронов и обломки оружия с зари вечерней до утренней, и солнце застало поле Бородинское поседевшим от пепла костей человеческих.
Прошла зима. Тёплые весенние дожди напоили окрестности Можайска, и высоко росли травы и прозябения на местах великого побоища. Поселяне говорили между собою: «Земля наша стала сыта!» А чиновники местной полиции, сверяя донесения сотских, сельских старост и волостных писарей, выводили валовый итог:
«1812-го года, декабря 3-го, всех человеческих и конских трупов на Бородинском поле сожжено: девяносто три тысячи девятьсот девяносто девять».
Примерно тогда же, в те же самые декабрьские дни, ничтожным остаткам «Великой армии» европейцев (один процент? два процента? сколько?) удалось, наконец, выбраться из России. Наполеоновскую империю теперь ожидал скорый и уже неминуемый разгром… _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Бородино, Бородинское поле…Эти слова, знакомые каждому с детства, невольно вызывают в памяти героические страницы истории нашего Отечества. Здесь, у села Бородино, в 120 км западнее Москвы, 26 августа 1812 года произошло знаменитое сражение, в котором русские войска под командованием Кутузова дали достойный отпор войскам французского императора Наполеона. На позиции протяженностью до 8 километров, покрытой кустами, перелесками, изрезанной речками и ручьями, почти 15 часов длилась битва, в которой участвовали более 250 тысяч человек при 1200 артиллерийских орудиях.
Спустя 129 лет, в октябре 1941 года, на священной земле Бородина советские воины повторили подвиг своих предков, задержав на Можайском направлении наступление немецко-фашистских захватчиков.
В настоящее время Бородинское поле является уникальным мемориалом двух Отечественных войн. Бородинский музей, основанный в 1903 года , и историческое Бородинское поле в 1961 году получили статус музея-заповедника. Здесь под охраной государства находится свыше 300 памятных объектов – военно-инженерные сооружения, монументы, поставленные в честь героев двух Отечественных войн, памятники архитектуры, экспозиции и выставки.
Первый памятник был воздвигнут женой, погибшего генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова.
А.А.Тучков, генерал-майор, один из самых молодых генералов - героев Отечественной войны 1812 г. На багратионовских флешах геройский генерал повел в контратаку свой полк.
Позже М.М.Тучкова основала Спасо-бородинский монастырь.
Монастырь невелик. Его стены, образуя квадрат, напоминают каре – боевой порядок войск, существовавший в 19 веке. Монастырь словно принял от русских богатырей, сражавшихся здесь в 1812 году, знамя веры и любви к Отечеству и так же твердо, как они в день битвы, встал на бородинской земле. Веками Русь святая укреплалась и спасалась этим единством – кровью воинов и молитвой иноков.
Спасо-Бородинский монастырь находится на Бородинском поле на месте Семеновских (Багратионовых) флешей. Основательницей обители стала вдова генерала Александра Алексеевича Тучкова (Тучкова четвертого), погибшего в Бородинском сражении, Маргарита Михайловна Тучкова. Маргарита Михайловна происходила из семьи Нарышкиных, мать ее была из рода Волконских. В 1806 г. она вышла замуж за блистательного генерала Александра Алексеевича Тучкова.
Маргарита Михайловна так любила своего мужа, что сопровождала его даже в военных походах к ужасу семьи и друзей. В шведскую кампанию она заслужила большое уважение среди солдат благодаря своей добродетельности. Вместе с мужем она участвовала в знаменитом переходе русской армии через замерзший Ботнический залив. Об этом переходе Барклай-де-Толли писал: "Переход был наизатруднейшим, солдаты шли по глубокому снегу, часто выше колен". Понесенные трудности одному лишь русскому преодолеть только можно.
В 1811 г. у Тучковых родился сын Николай. В то время полк мужа стоял в Минской губернии. Здесь Маргарите Тучковой было чудное видение, о котором знали многие ее родственники. Ей приснилось, что она находится в незнакомом городке и повсюду надписи - Бородино. К ней входят отец и брат и говорят: "Муж твой пал со шпагой в руках на полях Бородина", и подают ей сына со словами -"Вот все, что осталось от твоего Александра". Во сне от ужаса женщина закричала. Муж, обеспокоенный приказал принести карту, но не найдя такого места на карте, супруги успокоились. Однако семейное счастье длилось недолго.
В Бородинском сражении у ручья Огника близ деревни Семеновская Тучков должен был под ураганным огнем вражеских батарей вести в атаку свой полк. Крикнув замешкавшимся от ужаса солдатам:"Вы стоите? Я один пойду!" - он схватил знамя и кинулся вперед. Не успел он сделать несколько шагов, как картечь расшибла ему грудь. Множество ядер и бомб, обрушившись на место гибели генерала и взрыв землю, погребли тело героя.
Борьба шла между 3-м корпусом Тучкова и почти в три раза превосходившим его по численности корпусом князя Понятовского. Понятовский задумал овладеть Утицким курганом. Этот пункт был важен тем более, что он командовал над всеми окрестностями и что неприятель если бы овладел им, то мог бы совершенно обойти левый фланг Тучкова, который был бы не в состоянии удержаться на Старой Смоленской дороге. Неприятельские колонны повели атаку с жаром, под защитой батареи в 40 орудий, которую Понятовский поставил справа от р. Утицы. Однако жестокий огонь русской батареи и ружейная стрельба гренадерских полков, Петербургского и Екатеринославского, не могли остановить их порыва. Курган был. взят, и поляки (корпус Понятовского) продолжали свои движения и грозили обойти с фланга и с тыла русскую гренадерскую дивизию. Тогда генерал Тучков, чувствуя критический момент, решил собрать все свои силы, «чтобы отбить захваченный неприятелем пункт, и во главе Павловского полка остановил неприятеля и велел генералам Строганову и Олсуфьеву атаковать курган». Курган был штурмом взят обратно у неприятеля. «Непритель, обескураженный испытанными потерями, отошел далеко от пушек, поставленных русскими на кургане». Тучков получил в этом бою смертельную рану.
Пришедшая в день именин Маргариты Михайловны весть о гибели мужа чуть не свела женщину с ума: все свершилось, как в видении. Федор Глинка в своих "Очерках Бородинского сражения" вспоминает, что во время последнего "уничтожения" при свете погребальных костров выделялись две фигуры: мужская в монашеском одеянии и женская.
Это были Тучкова и ее спутник старый монах-отшельник из Лужецкого монастыря. Тело мужа найти так и не удалось. Около Семеновских флешей лежало около двадцати тысяч убитых! Долгое время она отказывалась поверить, что мужа больше нет.
Она сама двое суток искала на Семеновском редуте, в самом пекле Бородина, тело Александра. Домашние опасались за ее рассудок. Скоро на краю поля выросла сторожка, где Маргарита Михайловна стала жить наездами, когда тоска гнала на место гибели мужа
После переезда в Москву Маргарита Тучкова получила разрешение на постройку церкви в память о муже на месте его гибели, указанном очевидцами. Узнавший о почине вдовы Александр I выделил из казны 10 тыс. рублей на строительство.
В 1820 г. Спасо-Бородинский храм был освящен, и стал первым памятником воинам, погибшим в битве при Бородине. В 1826 г. в возрасте 15 лет от скарлатины умер единственный сын Тучковых, Николай. Вскоре после этого Маргарита Михайловна приняла решение поселиться в Бородино. Там, живя благочестивой жизнью, она помогала вдовам погибших и простым беднякам, заботилась о больных, ее стараниями была устроена богадельня для инвалидов минувшей войны. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Тучков (Тучков 4-й) Александр Алексеевич (7.3.1777, Киев — 26.8.1812, близ д. Семеновское Можайского у. Моск. губ.), генерал-майор (1808). Из старинного дворянского рода. Брат Н. А., П. А. и С. А. Тучковых, муж М. М. Тучковой. В 1788 записан штык-юнкером в Бомбардирский полк.
27.6.1794 произведён в капитаны и начал службу во 2-м арт. батальоне. 25.4.1799 получил чин полковника, с 15.11.1800 ком. 6-го арт. полка, но через год оставил службу, «желая усовершенствовать познания свои и ознакомиться с европ. гос-вами». С 15.11.1804 продолжил арм. службу, был принят адъютантом к ген. А. А. Беклешову и состоять по армии, с 29.8.1805 в Муромском мушкетёрском полку, 7.2.1806 переведён в Таврический гренадерский полк, с к-рым участвовал в Рус.-прус.-франц. войне 1806-07 (отличился при Голымине, награждён орд. Св. Владимира 4-й ст. с бантом).
С 3.12.1806 шеф Ревельского мушкетёрского полка, с к-рым 24.5.1807 сражался под Гутштадтом в авангарде ген. П. И. Багратиона (награждён орд. Св. Георгия 4-го кл.). Позднее сражался на берегах р. Пассарга, под Гейльсбергом и Фридландом (орд. Св. Владимира 3-й ст.). С началом Рус.-швед. войны 1808-09 Т. с полком в составе корпуса М. Б. Барклая де Толли направлен в Финляндию, был при занятии Рандасальми и Куопио, где его полк дважды сбрасывал швед. десант в море, при Иденсальми отбил ночную диверсию противника.
12.12.1808 произведён в ген.-майоры. В мае 1809 командовал авангардом корпуса ген. П. А. Шувалова. С 29.9.1809 ком. 1-й бригады 3-й (с 1811 — 3-й пех.) дивизии.
С началом кампании 1812 бригада Т. сдерживала неприятеля под Витебском, Смоленском и Валутиной Горой. В Бородинском сражении Т., вдохновляя дрогнувший под ураганным огнём неприятеля Ревельский полк, с полковым знаменем в руках бросился вперёд и был смертельно ранен в грудь картечной пулей у средней Семёновской флеши. Местность, где погиб Т., была настолько перепахана арт. снарядами, что его тела обнаружить не удалось. На месте гибели Т., указанном ген. П. П. Коновницыным, его вдова поставила первый памятник павшим при Бородине — церковь Спаса Нерукотворного (освящена в 1820). Вокруг неё в 1838 возник Спасо-Бородинский монастырь.
Награждён также орд. Св. Анны 2-й ст. с алмазами. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Младший из братьев-генералов, Тучков 4-й, был по-настоящему романтической фигурой. Отчасти образ Андрея Болконского — это и Александр Алексеевич Тучков. С воцарением императора Александра он неожиданно для всей остальной семьи отправляется в Геттинген — изучать философию и право. И Бонапарт для него в то время — не противник на поле брани, а философская категория, образ тирана. Его дневниковые записи посвящены всему мироустройству в целом, и европейским монархиям в частности. Тучков — зеркало части русского общества того времени, общества, ужаснувшегося казни герцога Энгиенского, и считавшей Бонапарта бесчеловечным узурпатором. «Страшилище» — писал Тучков про Бонапарта. Справедливость для него — потребная девка. Убийца — в одной руке ружье, в другой веревка, и пушки уже заряжены. Самообожание его беспредельно и толкает на преступление за преступлением. И тот же Тучков аплодисментами встречает речь Карно, протестовавшего против провозглашения империи. Молодого и весьма увлеченного Тучкова ожидаемо высылают за границу. Да и время пришло — Россия готовилась воевать с молодой французской империей. Тучков прошел всю прусскую кампанию — Гутштадт, Гейльсберг, Фридланд. Он уже командует Ревельским пехотным полком — полком, который через сто с лишним лет получит его имя. Он уже тогда становится для всей армии героем. Тучков 4-й блестяще сражается во время шведской войны. Его пехота отличилась в Ботническом заливе, когда по тающему льду в темноте зашла в тыл шведам и разбила их. Во время войны 1812 года Тучков командовал 1-й бригадой 3-й пехотной дивизии Коновницына. Он отражал атаки французской армии под Витебском, сражался под Смоленском. Во время Бородинской битвы Тучков-младший оказался на Семеновских флешах. К середине дня французы начали прорывать оборону русских войск. Дивизия Коновницына атаковала неприятеля справа, и уже стала теснить французов, когда те бросили на приступ новые силы. И тогда в атаку пошли Ревельский и Муромские полки. Пехотинцев встретил огненный шквал. И они дрогнули. Но вперед вырвался сам генерал-майор Тучков, подхвативший упавшее знамя Ревельского полка. Солдаты пошли в атаку. Но сам Тучков уже был на земле. Шрапнельная пуля попала ему в грудь. И тело его так и не нашли после боя. Уже позже Коновницын показал примерное место, где погиб Тучков 4-й. Там был построен храм Спаса Нерукотворного — первым памятник героям Бородинской битвы. А ровно через сто лет имя генерала Тучкова присвоили Ревельскому полку.
Автор — Евгений Бунтман _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Портрет Александра Алексеевича Тучкова (1777–1812) Неизвестный художник, 1810-е годы Холст, масло. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Спасо-Бородинский женский монастырь. Вид на место гибели генерала А.А. Тучкова.
Почтовая карточка, выпущенная в 1912 году. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Клюквин. Портрет А.А. Тучкова. Копия с оригинала А.Г. Варнека.
Вторая половина XIX века. ГИМ. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
ТУЧКОВ Александр Алексеевич [07(18 ). 3.1777, Киев, – 26.8(07.9).1812, дер. Семеновская Можайского у-да Московской губ.], генерал-майор (1808).
Происходил из старинного боярского рода, сын сенатора А.В. Тучкова, брат Сергея, Николая и Павла Тучковых. В 1788 записан штык-юнкером в Бомбардирский полк. В июне 1794 произведен в капитаны и начал действительную службу во 2-м артиллерийском батальоне. В апр. 1799 получил чин полковника и в нояб. 1800 назначен командиром 6-го артиллерийского полка. С 1802 находился в отставке.
В 1804 вернулся на военную службу и был назначен в Муромский мушкетерский полк. В 1806 переведен в Таврический гренадерский полк. Участник Русско-прусско-французской войны 1806–1807, отличился под Голыминым. В дек. 1806 назначен шефом Ревельского мушкетерского полка. В кампанию 1807 в составе авангарда ген. П.И. Багратиона геройски сражался под Гутштадтом. Затем находился в боях у р. Пасарги, при Янкендорфе, под Гейльсбергом и Фридландом. Участник Русско-шведской войны 1808–1809. В составе корпуса ген. М.Б. Барклая де Толли находился в Финляндии, сражался при Рандасальми и Куопио, отличился при Иденсальми, где отбил внезапную ночную атаку противника. В дек. 1808 пожалован чином ген.-майора. В мае 1809 командовал авангардом корпуса ген. П.А. Шувалова, направленного к австрийской границе.
В начале 1812 командовал 1-й бригадой (Ревельский и Муромский пехотные полки) 3-й пехотной дивизии, входившей в состав 3-го пехотного корпуса 1-й Западной армии. Во время Отечественной войны 1812 сражался с французами под Витебском, Смоленском и Валутиной Горой. В ходе Бородинской битвы оборонял Семеновские флеши. Вдохновляя дрогнувших под ураганным огнем неприятеля солдат своего полка, бросился в атаку с полковым знаменем в руках и был смертельно ранен. Его тело не смогли вынести с поля боя. В авг. 1912 7-й пехотный Ревельский полк, шефом которого в 1812 был Тучков, в честь 100-летнего юбилея Отечественной войны был назван 7-м пехотным Ревельским генерала Тучкова 4-го полком. На месте гибели генерала, указанном ген. П.П. Коновницыным, его вдова, М.М. Тучкова, в 1818–1820 возвела первый бородинский памятник павшим в сражении – церковь Спаса Нерукотворного. Вокруг церкви в 1839 возник Спасо-Бородинский женский монастырь, где вдова стала первой игуменьей под именем Мария. В 1992 восстановленный монастырь снова стал действующим.
Награжден российскими орденами – Св. Владимира 3-й ст., Св. Анны 2-й ст. с алмазами, Св. Георгия 4-й ст.
Часовой пояс: GMT + 3 На страницу Пред.1, 2, 3След.
Страница 2 из 3
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
