Петер Эрнст Рокштуль (Peter Ernst Rockstuhl) (1764 – 1824). Портрет графа Захара Григорьевича Чернышёва. 1818 г.
Бумага, акварель, тушь. 17x12,3 см (овал).
Всероссийский музей А. С. Пушкина.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:23 pm), всего редактировалось 1 раз
Графиня Софья Григорьевна Чернышёва, в замужестве Кругликова, с 1832 г. - графиня Чернышёва-Кругликова (28.04.1799-24.07.1847), сестра А.Г. Муравьёвой.
Акварель П.Ф. Соколова. 1827 г.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:22 pm), всего редактировалось 1 раз
А. Маньяни. Портрет Надежды Григорьевны Чернышёвой (сестры А.Г. Муравьёвой) ребёнком. 1816 г.
Бумага, итальянский и цветной карандаш, сангина. 41,3 х 33,3.
Эрмитаж.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:23 pm), всего редактировалось 1 раз
А. Маньяни. Портрет Веры Григорьевны Чернышёвой (сестры А.Г. Муравьёвой) ребёнком. 1816 г.
Бумага, итальянский и цветной карандаш, сангина, акварель. 40,3 х 33,2.
Государственный Эрмитаж.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:24 pm), всего редактировалось 1 раз
А. Маньяни. Портрет Натальи Григорьевны Чернышёвой (сестры А.Г. Муравьёвой) ребёнком. 1816 г.
Бумага, итальянский и цветной карандаш, сангина. 41,3 х 33,5.
Государственный Эрмитаж.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:24 pm), всего редактировалось 1 раз
Старинный дворянский род Муравьёвых дал нашей Родине целую плеяду выдающихся государственных и общественных деятелей, полководцев, дипломатов, деятелей науки, культуры и просвещения. Из этого рода вышли и организаторы, и наиболее активные участники декабрьского движения: Александр Николаевич, Никита Михайлович и Александр Михайлович Муравьёвы, Сергей, Матвей и Ипполит Ивановичи Муравьёвы-Апостолы.
Из женщин рода Муравьёвых наибольшей известностью, всеобщей любовью и уважением пользовалась супруга Никиты Михайловича Александра Григорьевна Муравьёва, урождённая графиня Чернышёва. Её имя, также как и имена Е.И. Трубецкой, М.Н. Волконской, Е.П. Нарышкиной, Н.Д. Фонвизиной и других жён декабристов, прочно вошло в историю освободительного движения в России. Дочь крупнейшего помещика, влиятельного екатерининского вельможи, обер-шенка графа Григория Ивановича Чернышёва, родная сестра декабриста Захара Григорьевича Чернышёва, Александра Григорьевна 22 февраля 1823 г. вышла замуж за одного из основателей первого декабристского тайного общества - Союза спасения, члена Верховной думы Северного общества, автора известной "Конституции" Никиту Михайловича Муравьёва.
Однако их счастливой супружеской жизни не суждено было длиться долго. Грянуло роковое 14 декабря 1825 года, затем и восстание Черниговского пехотного полка. После разгрома выступлений, ареста и осуждения мужа, приговорённого к 20 годам каторжных работ, Александра Муравьёва, презрев личное благополучие, оставив на попечение родных трёх своих маленьких детей, которых по воле императора Николая Павловича она не имела права взять с собой, одной из первых жён декабристов отправилась в Сибирь вслед за мужем, чтобы разделить с ним все тяготы его изгнания. Перед отъездом она получила от А.С. Пушкина и доставила декабристам в Сибирь, в их "каторжные норы", знаменитое послание поэта "Во глубине сибирских руд". К сожалению, эта героическая женщина так и не дождалась освобождения мужа: светильник жизни этой "самой счастливой из женщин", каковой она считала себя, несмотря на все выпавшие на её долю невзгоды, безвременно угас 22 ноября 1832 года.
Трагическая судьба и подвиг самопожертвования Александры Григорьевны Муравьёвой широко освещены в отечественной литературе. Но до сих пор оставалась не выясненной одна из важнейших дат в её жизни - точная дата рождения.
Принято было считать, что она появилась на свет в 1804 г. (Декабристы. Биографический справочник. С. 120). Существовали и другие суждения на это счёт. В настоящее время появилась возможность поставить точку в этом вопросе и назвать точную дату рождения.
В хранящейся в Центральном государственном историческом архиве города Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб) метрической книге церкви "Успения Пресвятые Богородицы, что на Сенной" за 1800 г. была обнаружена запись о её рождении - всего несколько строк среди моря подобных записей, сделанная причётчиком 10 июня за № 94 в разделе "О рождающихся", в графе "У кого кто родился".
Из неё следует, что в этот день в соборе иерей и кавалер Павел "молитвовал и крестил" "у Его Сиятельства Графа Григория Ивановича Чернышёва" дочь Александру, родившуюся 2 июня 1800 г. Восприемниками новорождённой от купели стали князь Григорий Семёнович Волконский - отец будущего декабриста, князя Сергея Григорьевича Волконского, и "действительная тайная сосетница" Агафоклея Александровна Полторацкая ("Тетрадь, данная из Санкт-Петербургской консистории церкви Успения Пресвятые Богородицы, что на Сенной, протоиерею Алексею Ильину с братиею, для записи в 1800-м году рождающихся, браком сочетающихся и умирающих" (ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 111. Д. 127, 1800 г. Л. 314 об.; Ф. 477. Оп. 1. Д. 3. Л. 168 об)).
Церковь Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади в СПб. Фотография начала XX в.
Остаётся только сожалеть, что Успенская церковь - место крещения Александры Чернышёвой, нескольких декабристов, друзей А.С. Пушкина, а также ряда выдающихся российских государственных и военных деятелей, учёных и литераторов - в начале 1960-х годов была снесена, а на её месте возведён довольно неказистый и совершенно не вписывающийся в композицию Сенной площади наземный павильон станции метро "Сенная площадь". И сегодня о том, что на этом месте ещё относительно недавно возвышался величественный храм, напоминает лишь небольшая часовенка, на задней стене которой укреплена бронзовая памятная доска, в верхней части которой барельефное изображение 8-конечный православный крест, а под ним надпись: "В память о храме Успения Пресвятой Богородицы, снесённом в 1961 году". _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Капнист-Скалон Софья Васильевна :
...По прошествии двух или трех лет в Сибири скончалась жена Никиты Муравьёва, которую любили и уважали все изгнанники, считая ее своей благодетельницей, за искреннее участие ее ко всем несчастным, за пособие, которое она делала каждому, кто только в чём нуждался, и за то, что она была всегда их единственным корреспондентом, писала и отправляла письма к их родным.
Можно легко себе представить и отчаяние бедного мужа и общее горе изгнанников, которые в память и из признательности к ней собственноручно сделали для неё гроб изящной работы и с воплем и рыданием отнесли на руках своих прах её к вечному её жилищу в снегах страшной и холодной Сибири.
И.Д. Якушкин. Александра Григорьевна Муравьёва
(фрагмент).
… По приходе нашем в Петровский Завод женатым не дозволялось более выходить из каземата для свидания с своими женами, как это было в Чите, но женам было позволено жить в тюрьме вместе со своими мужьями или навещать их.
Александра Григорьевна не имела возможности, как многие другие, запереться с своим мужем; у нее дома оставалась Нонушка, ребенок слабого здоровья, требующая ее особенных попечений. В трескучие морозы и во всякую погоду она перебегала по нескольку раз в день из каземата домой к Нонушке и из своего дома в каземат к мужу.
Никита Михайлович при таких обстоятельствах тяжко занемог, и наш врач опасался за жизнь его. Тут Александра Григорьевна осталась несколько дней и несколько ночей неотлучно при муже, предоставив свою Нонушку попечениям няни, на которую она никак не могла вполне положиться. Конечно, это время было самое тяжкое из всей ее жизни.
С каждым годом здоровье ее приходило все более и более в упадок. В сентябре 1832 г. она пришла в каземат днем, когда было довольно тепло, в очень легкой одежде, но ночью, возвращаясь домой, она почувствовала, что ее обхватило холодом, и в ту же мочь она ужасно страдала от колотей в груди; "к ней призвали врача, у нее уже образовалось воспаление подреберной плевры. Необходимо было тотчас прибегнуть к решительным мерам; бывши беременна, она выкинула. От кровопускания и других сильных средств колотья прекратились, ню вслед за тем появилась в груди вода. С этих пор, в продолжение двух месяцев, больная с каждым днем видимо угасала. Никакие врачебные средства не могли возобновить истощившихся в ней сил. За два дня до ее кончины, она пожелала меня видеть; я просидел с полчаса у ее кровати; она едва могла говорить, и из слов ее можно было заключить, что она уже готовилась навсегда расстаться со всеми близкими ее сердцу. В последнюю ночь она позвала к себе княгиню Трубецкую и продиктовала ей несколько строк к сестре своей Софье Григорьевне потом исповедывалась и приобщилась святых тайн.
Последние минуты она провела очень покойно; благодарила Вольфа за его попечение; простилась с Александром Муравьевым, братом Никиты, и с Вадковским, назначив каждому из них что-нибудь на память. Она просила всех не горевать об ней, бывши сама уверена, что там, куда она отправлялась, ей будет прекрасно; сокрушалась она только о своем Никитушке, который, как она говорила, без нее совершенно осиротеет, и это ее предсказание вполне сбылось. Последний вздох она испустила в объятиях своего мужа.
В день ее похорон хватились, что погребальная колесница, на которой полагали везти ее тело, не пройдет по мосту, находившемуся по дороге в церковь. Ссыльнокаторжные, узнавши об этом обстоятельстве, по собственному побуждению, бросились на мост и тотчас все привели в порядок.
Если бы вам случилось приехать ночью в Петровский Завод, то налево от дороги вы бы увидели огонек, это беспрестанно теплющаяся лампада над дверьми каменной часовни, построенной Никитой Михайловичем и в которой покоится прах Александры Григорьевны. В этой часовне ежегодно в известные дни совершается служба, причем народ Петровского Завода и окрестных селений собирается тут и молится.
Я обращаюсь к тебе, мой добрый друг Софи (Софи — Софья Григорьевна Чернышева, сестра А.Г. Муравьевой - Прим.), зная твой твердый характер и твое благоразумие, чтобы поделиться с тобой новостями, которые я узнала, вернувшись, увы, домой 30 декабря. Мне не пришлось еще раз увидеть Никиту, и я совершенно в неведении, куда он заключен, думаю, что он в крепости. Когда ты прочтешь копию душераздирающего письма, которое он мне написал и которую я тебе отправляю, я полагаю, что не будет никакой необходимости добавлять что-то еще. На самом деле я едва могу писать: так я раздавлена горем. Добралась я на 6-й день благополучно и в добром здравии. Клянусь тебе, что чувствую себя хорошо. Крепись, мой добрый друг. Я ж буду иметь утешение, когда узнаю, что матушка чувствует себя хорошо. Не волнуйтесь... Сегодня я написала Никите и если получу ответ, то сообщу вам. Вот копия его письма, которое я едва смогла переписать:
«Мой добрый друг, ты вспоминаешь, как при моем отъезде ты мне сказала: «Чего тебе бояться, если ты не совершил ничего плохого?» Этот вопрос в тот миг пронзил мое сердце, и я ничего не ответил тебе. Увы! Мой ангел, я виновен. Я один из руководителей тайного общества, которое раскрыли. Я виноват перед тобой, которая столько раз просила меня не иметь никаких секретов от тебя. Если бы я был благоразумен! Сколько раз после нашей женитьбы я хотел рассказать тебе, но как нарушить слово, которое когда-то дал? Ложный стыд, более чем что-либо другое, закрыл мне глаза на жестокость и нечестность (по отношению к тебе). Я причинил несчастье тебе и твоим родным. Мне кажется, что я слышу проклятья от всех твоих. Мой ангел, я падаю к твоим ногам, прости меня. У меня остались на всем свете только моя мать и ты. Молись за меня богу. Твоя душа чиста, и твои страдания вернут мне благосклонность неба. Мысль о том, что я вверг тебя и твоих близких в отчаяние, делает мои муки раскаяния еще более жгучими. Я боюсь, как бы это несчастье не имело еще более губительных последствий для здоровья твоей матушки. Я испытываю ужасный страх за твои роды. Вот два жестоких удара, которые тебя настигают один за другим. Береги себя, мой добрый друг. Помни об обещаниях, которые ты мне дала на этот счет. Долг матери семейства обязывает ее превозмочь страдания и быть спокойной и смиренной перед тем, за что лишь небо несет ответ. Я боюсь, что несчастье, постигшее мою матушку с обоими ее сыновьями, лишило ее сил заниматься нашими бедными сиротами».
А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.П. ЧЕРНЫШЕВОЙ
29 января 1826 r. (Описка. Скорее всего, 1827 г. - Прим.)
Моя добрая, моя дорогая масинька! (Так ласково называла свою мать А.Г. Муравьева - Прим.) Я только что приехала. Слава богу, чувствую себя хорошо. Увы! Я опоздала, и ничего не могу вам сообщить, еще ничего сама не знаю. Я тороплюсь: почта отправляется сейчас. Пошли, душинька, словечко моей бедной свекрови. Я нежно обнимаю ее и тебя также. Целую ваши руки. Мое благословение моим деточкам. Прощайте. Обнимаю папеньку и моих сестер.
Н.М. (Н.М. - Никита Михайлович Муравьев - Прим.) здоров. Известите о сем Катерину Федоровну. Никита и Александр оба просят ея благословения.
А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.П. ЧЕРНЫШЕВОЙ
4 февраля 1827 г. Иркутск
Я имела уже счастье, моя добрая матушка, мой ангел масинька, получить от тебя известия. Слава богу, что здоровье твое довольно хорошее (да и то, если меня не обманывают). Я представляю, что ты должна испытывать: твое положение очень горько. Я умоляю тебя, душинька, быть спокойной на мой счет. Сейчас мое самочувствие неплохое. Путешествие для меня было довольно тягостным, но не по причине усталости, а по моральным причинам. Печаль обессилила меня: у меня нет никаких известий о моих детях, с тех пор как я оставила их. Вот уж шесть недель, как я ничего о них не знаю. Я здесь уж 3 дня и вплоть до сего времени не ощутила никаких личных неприятностей, а если и произойдет что-то, так я к этому прекрасно подготовлена. Все, что касается меня, мне безразлично, что же до моего Разина, то сердце мое не может быть ни более ранено, ни более растерзано, чем сейчас. Ничего не может с ним случиться более худшего, чем то, что есть. В самом деле, даже его смерть не смогла бы испугать меня: он испил чашу несчастий до дна. Мой ангел, если мои письма будут долго идти до тебя и если даже 2 месяца ты будешь без известий, не беспокойся обо мне во имя господа. Я обнимаю вас и целую ваши руки миллион раз со всею безграничной нежностью, какую чувствую и буду чувствовать к вам до моего последнего вздоха. Я нежно обнимаю моих сестер.
А. Г. МУРАВЬЕВА— Е. Ф. МУРАВЬЕВОЙ
17 мая (1827). Чита
Ваше (последнее) письмо, моя дорогая матушка, мы получили 12 дня сего месяца. Новости не слишком свежие, но это все же лучше, чем совсем ничего. Бога ради, не беспокойтесь за нас. Уверяю вас, что Никита, так же как и Александр, чувствует себя хорошо. Я хотела было написать вам одно письмо вместе с моей матушкой, (каждое) письмо так обременяет меня, не знаю, чем заполнить страницу. Такое ни с чем не сравнимое однообразие. Я вижусь со своим мужем каждые 3 дня. 15 лет подобного существования — это печальное будущее. Чем заняты наши дамы, почему задерживаются они с приездом? Я спрашиваю вас об этом не ради себя: я уже привыкла к этому одиночеству. Всего лишь 3 месяца я здесь, а кажется, что — 10 лет. Никогда время не казалось мне таким долгим. Софи пишет мне, что моя Кати уже многое умеет. Это меня радует. Еще год и Лизанька станет забавной, но, увы, не для меня. Даже на ножках мне бог не дал ее увидеть. Зубки у нее режутся очень поздно. Никита и Александр вас обнимают миллион раз и целуют ваши руки. Я присоединяюсь к ним, несравненная матушка, умоляя вас не беспокоиться за наше здоровье. Мы благословляем и обнимаем наших деток. Да будет с ними бог!
Ваша дочь А. Муравьева.
А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ
11 января 1831 г.
Дорогая и добрая матушка! Мы имели удовольствие получить оба ваших письма от 18 и 24 ноября почти в одно и то же время. Зима имеет для меня одну лишь прелесть: наконец-то Байкал замерз, и мы получаем новости от вас на неделю раньше. Моя добрая матушка, я была удивлена и обрадована, узнав, что Катиш уже может играть маленькие (пьесы). Д умаю, что ее маленький талант не ограничится гаммами. Потому как у нее есть наклонности к музыке, я буду очень довольна, если она приложит к этому свои старанья. Это приятное известие для меня, однако мне бы очень хотелось, если у нее есть голос, чтоб вы не позволяли ей учиться петь до 15 — 16 лет, так как я слышала, что это очень плохо для груди. Мой (кузен В...?) знает мадемуазель (Ганин), которая сможет обучать Кити музыке и которая сама прекрасная музыкантша...
Что касается меня, то мне очень нужна нянька, потому что моя (Параша) — девушка добрая, но такая глупая и упрямая, что нет никакой возможности доверить ей ребенка без моего присмотра. Она приводит меня в отчаяние, так же как и ее слепая вера в (чертей), домовых и так далее. Я боюсь, что в один прекрасный день она научит всем этим милым вещам Ноно (Ноно — Софья, дочь Муравьевых, родилась в Чите в 1829 г.). Малышка ночью спит спокойно, чувствует себя хорошо, за исключением с первого по седьмое число, когда она просыпалась каждую ночь с капризами, так как (десны) у нее распухли, и она засовывала все пальцы себе в рот. У нас непереносимые холода... В доме довольно тепло, за исключением одной комнаты, где страшно холодно, но так как у малышки нет привычки ходить туда, то я спокойна. Никита и Александр оба чувствуют себя хорошо. Александр просит нас написать, что он умоляет вас не беспокоиться о нем и что он этим встревожен...
Мое здоровье полностью восстановилось несколько дней тому назад. Я в восторге, что не чувствую никакой слабости, как я того ожидала. На это — моя последняя добрая надежда. Моя милая матушка, будьте так добры прислать мне эфиру и опиума. Умоляю вас, не подумайте, что я принимаю опиум внутрь, но я так часто страдаю от зубной боли, что только натерев этим щеку, получаю облегчение. Мы нежно обнимаем наших деток и благословляем их. Этой ночью я их видела во сне и, представьте себе, была поражена их некрасивостью. Прощайте, дорогая и добрая матушка! Я вас целую миллион раз. Никита и Александр посылают вам свои поцелуи и наилучшие великодушнейшие благословения. Нежно обнимаю мою добрую...
А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ
10 октября 1832 г. Петровский завод
Дорогая и добрая матушка, не пугайтесь, умоляю вас, что я вам пишу так мало: все, чего я смогла добиться у доктора, — это набросать несколько строк. А так как он ухаживает за мной, как за родной сестрой, и завтра будет уже 3 недели, как он не выходит от нас, то у меня нет никакого желания ему противоречить. Никита, Саша и Ноно, слава богу, чувствуют себя превосходно, я вам говорю истинную правду. Скажите Софи, что я не знаю, достанет ли у меня сил, чтоб написать ей. Пусть это не беспокоит ее, болезнь моя прошла и лишь только слабость мучает меня. Мы обнимаем наших деток и благословляем их. Все трое целуем ваши руки миллион раз, испрашивая вашего благословения.
Муравьева.
А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ
4 ноября 1832 г.
Дорогая и добрейшая матушка! Не думайте, умоляю вас, что (из-за последней утраты) (У Александры Григорьевны были неудачные роды. Ребенок прожил всего восемнадцать часов. - Прим.) и по причине таких страданий я не могла написать вам, но у меня болело сердце, была слабость и (сейчас выздоравливая) я имею такие головокружения, что не могу присесть ни на мгновенье, и если мой почерк нехорош, то это потому, что я прилегла. Князь Волконский имел любезность мне дать бутылку портера, и меня заставляют принимать (внутрь) понемногу ежедневно... Никита и Александр чувствуют себя превосходно. Они целуют ваши руки, я присоединяюсь к ним, дорогая матушка, испрашивая вашего благословения. Я обнимаю моих деток и благословляю их...
А. Муравьева. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Елизавета Григорьевна Черткова, ур. графиня Чернышёва (1805-1858), сестра А.Г. Муравьёвой.
Портрет работы неизвестного художника. 1840-е гг.
Орловский художественный музей.
Последний раз редактировалось: AWL (Вс Мар 19, 2017 8:26 pm), всего редактировалось 1 раз
К Александре Григорьевне Муравьёвой Николай Бестужев питал чувство наибольшего уважения и благодарности. В свою очередь Муравьёва глубоко почитала Бестужева. Жизнь Александры Григорьевны в Сибири сложилась трагически. Несчастья одно за другим обрушивались на неё: сначала она мучительно переживала разлуку с тремя маленькими детьми, оставленными в России; вскоре жестоким ударом явилась для неё смерть сына; тяжело перенесла она кончину матери в 1828 году и горячо любимого отца в 1831 году. Наконец, глубочайшим горем для Александры Григорьевны была гибель двух её дочерей, родившихся в Петровском заводе. Силы её начали сдавать и всё чаще в письмах к родным прорывались нотки беспросветной тоски и обречённости. В конце октября 1832 года Александра Григорьевна сильно простудилась и, проболев около трёх недель, 22 ноября скончалась совсем молодой.
Бестужев писал А.Г. Муравьёву в самые последние месяцы её жизни, когда она угасала. Её портрет производит тяжёлое впечатление. На портрете она выглядит старше своих лет; её лицо отразило несчастья, выпавшие на её долю, на нём печать многолетних страданий. _________________ Основной форум "ДЕКАБРИСТЫ" : http://d1825.ru/
Часовой пояс: GMT + 3 На страницу Пред.1, 2, 3След.
Страница 2 из 3
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
